Обелиск

- А и знает она, что она и проблядуха-то позорная!

- Я знаю, папаничка мой родненький, что я сволочина хуева!

- А и знает она, Колюшка, что она сволочина хуева!

- Я знаю, папаничка, что я пиздилища гнилая.

- А и знает-то она, ох и знает-то, что она пиздилища гнилая!

- Я знаю, папаничка, что я прошмандовка неебаная!

- А и знает она, Колюшенька, что она и прошмандовка неебаная!

- Я знаю, папаничка, что я сучара распиздатая.

- А и знает она, знает-то, что она сучара распиздатая!

- Я знаю, папаничка, что я хуесоска непросратая.

- А и знает она, Колюшка, что она хуесоска непросратая!

- Я знаю, папаничка, что я поеботина сопливая.

- А и знает она, Колюшка мой, что она и поеботина сопливая!

- Я знаю, папаничка мой, что я пиздопроебка конская.

- А и знает она, знает, что она пиздопроебка конская!

- Я знаю, папаничка, что я проблевотина зеленая!

- А и знает она, что она и проблевотина зеленая!

- Я знаю, папаничка, что я пиздапроушина дурная.

- А и знает она, что она и пиздапроушина дурная!

- Я знаю, папаничка, что я хуедрочка дубовая.

- А и знает она, Колюшка, что она хуедрочка дубовая!

- Я знаю, папаничка, что я залупень свиная!

- А и знает она, знает, что она залупень свиная!

- Я знаю, папаничка, что я колода.

- А и знает она, что она колода!

Дочь замолчала. Лицо ее было бледным и мокрым от слез и дождя. Она стояла неподвижно, опустив голову и сложив руки на животе.

- Оуох... - вздохнула Галина Тимофеевна, взяла два свертка и подошла к звезде.

В этот момент автобус дал гудок.

Галина Тимофеевна обернулась, посмотрела на стоящий у автостанции автобус и, пробормотав "щас, щас", стала быстро разворачивать свертки. В одном из них оказался кусок пожелтевшего сала, величиной с кулак, в другом какие-то коричневые крошки.

Быстро рассыпав крошки по клумбе, Галина Тимофеевна принялась натирать звезду салом, приговаривая:

- И все как было, и все как есть, и все как будет... и все как было, и все как есть, и все как будет... и все как было, и все как есть, и все как будет...

Автобус снова посигналил.

Старушка повернулась к дочери:

- Что ж ты стоишь, кобыла чертова! Бяги, уедет чай!

Неподвижная дочь вздрогнула, подхватила обе сумки и побежала к автобусу.

Обтерев звезду, Галина Тимофеевна положила сало на клумбу, вытерла руки о юбку и, прихрамывая, побежала к автобусу.