Оберег

Она помахала ему вслед, и пока такси не отъехало от дома, стояла около крыльца.

Глава 36

— Мама! — крикнул сын, распахнув дверь дома. — Мы спасены!

Софья Егоровна выбежала ему навстречу, отец следом катил на коляске.

— Сынок, закрывай дверь, холодно. Я так волновалась. Ты не сделал ничего противоправного?

— Нет, мама. Только, к сожалению, преступил законы нравственности.

— О чем ты? Что произошло?

— Не хочу говорить. Теперь всю жизнь буду просить прощения у Бога. Надеюсь, зачтется, что согрешил ради благого дела.

Филипп поставил сумку, открыл ее и стал вынимать книги.

— Что это?

— Книги. Будете с отцом читать.

— Ничего не понимаю. У нас прекрасная библиотека.

— А это наше будущее и здоровье Алисы, — он достал шкатулку и бережно поставил на стол.

Отец и мать в изумлении ждали его дальнейших действий.

— Можете открыть и посмотреть. А я пока прочитаю письмо.

Он сел в кресло, достал конверт и, распечатав, развернул вложенный лист.

«Доченька, содержимое шкатулки — не моя заслуга, а достояние всего нашего рода. Предки начали приобретать эти прекрасные вещи еще в позапрошлом веке и передавали из поколения в поколение. По-видимому, они были состоятельными людьми, нужда никого не заставила что-то продать. Каждый новый владелец мудро оставлял сокровища (а это именно так) своим детям, справедливо полагая: если вдруг кого-то настигнет финансовый крах, наследство поможет выжить. Мой вклад — это валюта, которую откладывал. Накопил, сколько смог. Если ты будешь жить в достатке, передай все следующему поколению, своим детям, внукам. Это станет их финансовой базой. Очень надеюсь, что все так и будет: жизнь сложится хорошо, не коснутся тебя ни бедность, ни несчастья.

Этот особняк был построен давно. Мы с твоей мамой перестали ездить по гарнизонам и начали жить здесь. Родители мои умерли, а незадолго до своего последнего дня отец передал мне шкатулку. Пришлось взять часть денег, пока реставрировал дом и вносил современные изменения, но я все вернул, так как уже успешно занимался бизнесом. Наша семья после стольких лет кочевой жизни нашла в этом доме не только бытовой комфорт, но и большое счастье. У нас с мамой любовь загорелась с новой силой, мы словно старались восполнить то, чего были лишены в юности. Здесь родилась и выросла ты. Теперь ты понимаешь, как дорог мне этот дом. Твой папа».

Филипп свернул лист и передал отцу.

— Прочтите, — со вздохом сказал он и, взяв шкатулку, поднялся к себе в комнату.

Там пересчитал деньги, еще раз внимательно осмотрел драгоценности и решил сразу же заняться поиском нужной для Алисы клиники в Израиле. За ужином сообщил родителям о своих планах.

— Сынок, не беспокойся, за Сережей мы присмотрим. Все будет хорошо.

— Мамочка, за сына я как раз спокоен. Теперь главное — Алиса. Повезу ее в самую лучшую клинику. Я уже интересовался и даже списывался по интернету. Они готовы принять. Нужны только деньги. И теперь они есть. Вы даже представить себе не можете, насколько мы богаты. Я куплю дом и займусь бизнесом. А сейчас поеду к Алисе.

* * *

Целый месяц Филипп жил в Израиле. Операция прошла успешно. И вот в один из дней, когда он сидел возле жены, держа ее за руку, вдруг почувствовал, как шевельнулся пальчик. В этот момент ему показалось, что содрогнулся и он сам. Посмотрев в лицо жены, заметил, что ее ресницы дрожат. А через мгновение ее глаза приоткрылись. Кроткие, затуманенные, еще полные страдания, но в них уже светилась жизнь. Он вскочил, все еще не веря в чудо.

— Алиса, — тихонько произнес он родное имя, и слезы радости полились из его глаз. Он смотрел и видел все, как в тумане. Кулаком стер их со щек и склонился над женой. Филиппу хотелось кричать, но он сдержался, чтобы не напугать очнувшуюся жену. Она смотрела на него с удивлением и затаившейся болью, внезапно губы ее зашевелились.

— Любимый, где я? — еле услышал он ее шепот.

— Все хорошо! Не волнуйся. Я с тобой.

Он нажал на кнопку вызова, и в палату тут же вошел доктор. Он посмотрел на Алису и заулыбался.

— Теперь я спокоен. Какая удача!

— Доктор, с ней можно разговаривать?

— Нужно. Только недолго, не утомляйте. Сейчас отключим аппарат.

Пока медики суетились над Алисой, Филиппу хотелось прыгать и танцевать. Он не мог оторвать глаз от своей любимой. Она тоже не сводила с него глаз и улыбалась. В этой улыбке были и пережитые страдания, и безмерная, беззаветная любовь. Не сдерживая эмоций, он стал целовать ее руки.

Медсестра, заканчивавшая свою работу, тоже прослезилась при виде их радости.

— Любовь моя, как я рад снова смотреть в твои зеленые глаза, видеть твою улыбку…

— Я люблю тебя, — прошептала Алиса.

— А как я тебя люблю! Я жизнь за тебя отдам. Теперь у нас все будет хорошо. Я все сделаю для тебя…