Оберег богини Тарэн

Белава задумался и вдруг произнёс. - В Золотарёвском городище большой-большой рынок! Что только на нём не продают! И крынки, и блестяшки, и мясо! Видел, как картошкой торгуют и яйцами. Да всё не перечислишь!

Вдруг, вспомнив о гунне и Авдее, он осёкся. - Мне надо сходить к Кондратию и доложить! А тебе, бабуля, спасибл за всё!

- Что ты! Что ты, внучек! - всплеснув руками, она их положила на грудь Белавы, не пуская его к выходу. - Да он, поди, уже давно спит!

Последние слова бабули явно затормозили Белаву и он, обмякнув, пошёл к своей кровати. Не прошло и минуты, как он заснул.

Утром, позавтракав, Белава уже был у Кондратия и ждал его на крыльце, сидя на ступеньках. Кондратий появился, когда солнышко выглянуло из-за горизонта.

Икнув от удовольствия проглоченной им пищи, он прошёл мимо, на ходу произнеся в адрес Белавы. - Ну, что скажешь?

Когда же Белава вошёл в дом, Кондратий сидел, возвышаясь, на своей скамейке за столом, потирая руки.

- Так, где же моё мясо? - хмыкнув, лукаво посмотрел на него Кондратий.

- Его продал Авдей Пятигузов. - почему-то без всяких эмоций произнёс Белава, умолчав про гунна.

- А я это уже знаю! - ехидно ухмыльнувшись, произнёс Кондратий. - Он даже два мешочка серебра мне привёз!

- Ничего не понимаю: как Авдей оказался раньше меня здесь? - подумал Белава.

- Как, как! А вот так: продал телегу и вечером прискакал на коне к Кондратию! - ответил внутренний голос.

- А как же быть с мешочками? - не сдавался Белава.

- Да очень просто: Авдей всё просчитал. Он отдаёт два серебряных мешочка Кондратию, а два остаются у него. И Кондратий счастлив – ведь серебро получил! И у него есть прибыль, да к тому же защита старейшины! - ответил внутренний голос. И добавил. - Это хорошо, что ты ничего про гуннов не сказал!

- Да я и сам про них ничего не знаю! - сознался Белава.

- Видишь ли, между Авдеем и Кондратием какая-то договорённость появилась. А мы с тобой не знаем, какая. Но то, что Кондратий даже не возмутился, когда узнал про Авдея, говорит об этом. - то, что выссказал ему внутренний голос, насторожило Белаву. - Так что будь с ними осторожен!

- А что, разве так может быть? - удивлению и расстройству Белавы не было предела. - Где же честность и справедливость?

- Ну, ты что ещё на своём опыте не понял, что время наступило другое? - отозвался внутренний голос. - Теперь главным в жизни богатеньких человечков являются деньги, обман и никакой честности, и справедливости!

Такой поворот в жизни даже расстроил Белаву и, используя свой опыт, он начал понимать, что Кондратий и Авдей, получив хорошие деньги, просто сговорились. Выйдя от Кондратия, от досады он даже кулаком стукнул по перилам. Не получив нужного удовлетворения, направился домой.

Невольно, через какое-то время, представились чёрные глаза и брови одной особы, которая ему улыбалась. И, как-то незаметно, он вновь стал самим собой.

8.

Между тем на экране компьютера высветилось:

«369 год. Побережье Студёного моря. Уннская губа»

Ярл Баламбер сидел на своём троне и о чём-то напряжённо думал.

- Позвольте войти, уважаемый ярл?

Ярл Баламбер всё утро сегодня ждал этого голоса, который даже приснился сегодня ему во сне.

- Входи, волхв Мун! Я тебя давно жду! - ярл хотел добавить, что ждёт от него вести всегда, да передумал.

Волхв Мун вошёл в сопровождении викинга Малиса, которому Баламбер поручил слежение за волхвом Муном, почему-то не особенно доверяя ему.

Оба вошедших поклонились, встав перед троном ярла.

- Вы выполнили моё задание? - нетерпеливо спросил Баламбер, в первую очередь, адресуя свой вопрос к викингу Малису. - Так, где же мой оберег?

Баламбер, который днём и ночью спал и видел на своей груди оберег богини Тарэн после того, как пришли корабли с серебром, не смог больше сдерживаться и спросил об этом напрямую.

Волх Мун сунул руку за пазуху и вынул свёрток, завернутый в тряпку. Брови его свелись, глаза разом потускнели, а внешние углы губ несколько опуслись, выдавая его скорбь. Он не хотел этого делать, да кинжал Малиса, вдруг воткнулся ему в спину!

Баламбер не смог больше сидеть на своём троне и быстро сбежал к волхву, который от нового укола кинжала викинга, протянул ему свёрток. Баламбер схватил его и, на ходу развёртывая его, накинул оберег богини Тарэн себе на шею. Усевшись на свой трон, он только сейчас смог рассмотреть его.

- Да она тройная! - удивлённо произнёс он, показывая пальцем на три изображения богини. - Чтобы это значило?

Волхв Мун, из глаз которого капали слёзы от расставания с оберегом богини Тарэн, даже не слышал вопроса своего ярла. И, если бы не новый укол кинжала в бок, он бы не понял, что желает услышать его «великий» ярл, так как теперь на груди у него был оберег богини Тарэн.