Оберег для невидимки

— Соседка тетя Соня заходила. Брат у неё в полиции служит, — перебила она вялое оправдание, разбавляя лекарство водой. Бледная, зареванная, с мокрым полотенцем на голове.

— …Да и не было меня там! Я опоздала на работу. Маршрутка сломалась. А потом оцепление не подпустило. Все хорошо!

Как не вовремя! Как некстати. Как теперь сказать главную… нет, наиглавнейшую новость дня, что мы уходим, если она уже в предынфарктном состоянии? Вот, кстати, как преподнести ей, куда мы уходим?

— Я откуда могла знать? Что это? — Вышедшая из кухни родительница указала на предмет возле меня.

— Чемодан. Купила. Новый.

— Зачем? Да ещё такой огромный. Ты куда-то едешь? — изумилась она моему неожиданному приобретению.

— Мы едем, — осторожно ответила, наблюдая за её эмоциями.

— Куда? — Мать вытаращилась на меня в крайнем недоумении, кажется, напрочь позабыв о переживаниях первой половины дня. — Ты же только устроилась!

— Устроилась и уволилась.

Собеседница похлопала ресницами и вдруг успокоилась.

— Может, оно и к лучшему, — философски пожала она плечами. — Найдешь себе более безопасное место.

Я тихонько выдохнула: «Да уж, знала бы она, в какое „безопасное“ место собирается её тащить собственный ребенок, пузырёк сердечных капель не выпускала бы из рук».

Проводив взглядом скрывшуюся в зале родительницу, кинулась к шкафу. Кажется, она вообще не придала значения моим словам о какой-то там поездке, занявшись своими делами и давая мне возможность спокойно собрать вещи. Свои и её.

В раскрытый чемодан спешно, но аккуратно укладывалось нижнее белье, обувь, косметика, длинные вечерние платья… Все, что может пригодиться на первое время.

Черт, главное не забыть!

— Мам, а где золотые слиточки, что ты приобретала?

— Откуда ты знаешь? — В дверном проеме показалось подозрительное и хмурое лицо.

— Тоже мне, тайна, — хмыкнула. — Видела сертификат.

Отмахнувшись от маминых вскинутых бровей, продолжила утрамбовку баула на колесиках.

— Да где все драгоценности — в шкатулке в сейфе… Дочь, а что происходит? — спросила она растерянно, следя за моими действиями.

— Переоденься в это, — не давая опомниться, сунула матери в руки одежду, в которой она выпендривалась на новогоднем корпоративе, и рванула в спальню к железному ящику.

— Зачем?! — полетело в спину.

Вернувшись, скептически её оглядела: леггинсы, туника, красные тапочки-шлепки на танкетке с большими меховыми помпонами. Ах, какая в них ножка у мамы! Смешно, но подсознательно уже сватала её за… да хотя бы и за графа, не меньше. Дядька-то интересный, и характер… Да что там, классный мужик! Я была бы не против их союза.

Но тут вспомнила обморочную даму Фиону с её «Возмутительно!», а еще представила реакцию его сиятельства Гектора Карре… на помпоны.

Ой-и…

— Мамуль, просто примерь, я прошу. Вдруг ты поправилась за полгода!

— С чего бы это? — возмущенно вспыхнула родительница, поддавшись на провокацию.

Пока она переодевалась, бурча что-то негодующее себе под нос, поставила перед ней туфли на шпильке, да такой, что «убиться — не встать»!

— Отлично! — Оценила её внешний вид. — Норковый палантин! Где он? Накинь, пожалуйста.

— Ну что, убедилась? — На меня посмотрели с вызовом, поправляя «шкурку» на плечах.

— Ты у меня — супер! Нет-нет-нет, не снимай! — Запротестовала, замахала руками.

— Ну и к чему ты меня заставила во все это вырядиться? Рассказывай, что за блажь на тебя нашла? Зачем тебе золото? Что это за срочные сборы? И куда мы едем вдруг в вечернем платье и с чемоданом, полным косметики, нижнего белья и нарядов в пол? Нас нечаянно пригласили на великосветский уикенд? О, а аптечка-то вся зачем? Три пачки табака? Для чего? Кому?

«Багаж» подвергся тщательному досмотру, пока я носилась по жилплощади, напоминая электровеник, чтобы собрать необходимую в иномирном быту жизненно важную мелочевку.

— Я все объясню! Потерпи чуть-чуть.

— Хорошо. Терплю. — Мама покладисто кивнула и присела на диванчик с воистину царственным снисхождением во взоре к причудам дочери. — Туфли позволишь снять? — спросила нарочито елейно.

— Лучше чулки надень, чтобы образ истинной леди сложился полный.

— О как! А сама-то?

— У меня все подобающие случаю вещи там. Хотя… Ты права, форменные брюки стоит заменить. — Сняла с вешалки трикотажную юбку, единственную в моем гардеробе. Узкая, правда, зараза, но это все же не штаны. — У них строгий кодекс одежды. Не родилась ещё вторая Амелия Блюмер.

— Где «у них»? — Голос родительницы уже звенел от негодования. Похоже, она сдерживала себя из последних сил.

Наконец, захлопнув крышку чемодана, решила, что пришла пора раскрыть Алине Векшиной великую тайну стихийных сборов. Присев рядом, обняла её за плечи, оплела руками, сцепив пальцы в замок. Для надежности. Вздохнула, настраиваясь на трудный разговор. Внутри все скручивалось от волнения. Поймала взгляд.

— Мамуль, ты только не бойся. Верь мне. Это трудно будет объяснить, еще труднее понять, но все что сейчас произойдет… будет казаться сном или бредом сознания. Ты, главное, сильно не паникуй. Помни, что у тебя сердце, — выделила интонацией последнюю фразу.