Оберон - 24

Катя посмотрела на меня, хмыкнув. Ладно, не верь, подумал я, я бы сам ни за что не поверил.

— Маша, мороженое будешь? — спросил я.

— Конечно, буду, мне сливочного. Вон, павильон.

Мы зашли в открытый павильон, сели за столик на веранде. Когда подошла официантка, заказали по полторы порции сливочного мороженого. Умница Катя, сразу поняла, что мы пойдём в парк, в кафе-

мороженое. Я оглянулся вокруг, и увидел Катю, в сопровождении какого-то молодого человека.

Молодой человек прямо сиял от счастья, держа мою Катю под руку.

Мою? Я прислушался к себе, но ничто не дрогнуло внутри. Я пожал плечами, и тут Катя заметила меня, слегка сдвинула брови, чтобы я не вздумал подойти к ним, хотела даже пройти мимо, но молодой человек оказался настойчивым, и они зашли на веранду, уселись за свободный столик, подозвали официантку.

Катя села так, чтобы мы с ней видели друг друга, а наши партнёры — нет.

— Ты кого-то увидел? — спросила меня Маша, оглядываясь.

— Нет, Маша, на реку смотрю, красиво тут.

— Да, Тошка, красиво, согласилась Маша. В это время официантка принесла заказ, мы стали осторожно поедать невероятно вкусное мороженое.

Я иногда посматривал на Катю, сравнивал с Машей. Конечно, Катя красавица, она всегда была красавицей, но уже стала взрослой, а Маша моего нынешнего возраста, так что сравнение получилось не в пользу Кати, которая нахмурилась в ответ на мою весёлую улыбку.

Покончив с мороженым, мы решили пойти по набережной, сходить на какой-нибудь аттракцион.

Набережная оказалась чистенькой, мощёной гранитной брусчаткой. Маша о чём-то чирикала, я слушал, со счастливой улыбкой на лице, понимая, что растворяюсь в детском теле.

Я предложил прокатиться на карусели, тем более, никогда на такой не катался. Сиденья на цепях, мы с Машей поместились вдвоём на одном сиденье. Мы катались и визжали с Машей от счастья и восторга.

Когда вернулись в наш двор, у Маши в кармане что-то завибрировало, раздалась музыка. Маша вынула плоскую штучку, и сказала в неё:

— Да, мама, сейчас иду. Антошка, мне пора, мама зовёт. Завтра ещё погуляем?

— Конечно, Маша, я буду ждать. — Мы взялись за руки, глядя друг на друга, а я не решался её поцеловать.

— До завтра, Тош, я пошла, — наконец сказала девочка, и убежала.

— Антон, пошли в футбол играть! — позвали меня, и я сразу побежал на игровую площадку. Катя так и не сказала мне, купила она мне спортивную одежду, или нет.

Так что, одежду к вечеру опять надо было стирать, вместе со мной. Мы играли, пока не стемнело, а Кати всё не было. Я подумал, что сейчас, случись с ней что, никак не смогу ей помочь, разве что в полицию заявлю. Я вспомнил про сотовый телефон в руке у Маши. Надо попросить Катю купить нам телефоны, будем созваниваться. Я представил неудобный момент, в котором могу застать Катю, и губы у меня сами собой растянулись в улыбке.

Дома никого не было, помывшись и закинув в машинку грязную одежду, я разогрел борщ в микроволновке, поел, напился чаю. Кати всё не было.

Тогда я решил отварить макароны, заправить их тушёнкой. Когда уже всё приготовилось, в прихожей послышался шум открывающейся двери. Я притих, прислушавшись. Нет, Катя одна. Тогда я выбежал к ней навстречу с радостной широкой улыбкой, кинулся ей на шею.

— Соскучился, мальчик мой? Ты что-нибудь кушал?

— Да, я сварил борщ, только что сделал макароны с тушёнкой. Будешь?

— Буду, конечно, Тошечка, — Катя наклонилась, и крепко меня поцеловала. От неё пахло мужским одеколоном. Но мне было не до мужиков, я радовался Кате, как сестре.

— Ты почему в одних трусах? — спросила Катя.

— Я не знаю, что надеть.

— Ладно, сейчас помоюсь, поем, и разложу одежду в твоём шкафу. Ты гладить умеешь?

— Научусь, — махнул я рукой, — давай скорее, а то всё остынет. Тебе борщ разогреть?

— Разогревай всё, я голодная, у этого парня денег хватило только на мороженое.

— Удачно хоть? — спросил я уже в дверь ванной.

— Тоник, перестань! — я пожал плечами: перестать, так перестать, интересно же, зря она целый день ходила с этим парнем, или с пользой?

Напевая какую-то песенку, разогрел Кате тарелку борща, поставил на стол, нарезал хлеб, включил чайник.

— Кать, всё готово! — весело крикнул я.

— Сейчас иду, — отозвалась Катя из ванной. Я подумал, и наложил себе макарон.

Катя вышла, одетая в майку и шорты, села на своё место, попробовала борщ.

— Какой ты умница, Тошка! — похвалила она меня. Я расцвёл от похвалы, тоже принимаясь за еду. Когда Катя съела борщ, я вскочил, наложил ей второго, положив грязную тарелку в мойку.

— Не волнуйся, Кать, я потом всё помою.

— Ты что сегодня такой добрый? — удивилась Катя, — Что-то хочешь попросить?

— Нет, Катя, я соскучился, жду, жду, а тебя всё нет и нет, — грустно сказал я.

— Прости, маленький мой, я не думала, что ты скучаешь. Тебе нечем вечером заняться? Телевизор бы посмотрел.

— Кать, причём тут телевизор?! Я по тебе соскучился. Поиграешь со мной?

— Ты же говорил, тебе со мной противно.

— О чём ты? — удивился я, уставившись на Катю, потом сильно покраснел: — Катя, как тебе не стыдно!

— Тогда в какую игру ты собираешься поиграть? Шахмат нет, купить надо, карт, тем более.