Обещай, что никому не скажешь

– Должно быть, Опал сейчас очень тяжело, – продолжал Джим.

– Опал? – спросила я. – Дочь Рейвен?

Джим снисходительно посмотрел на меня: о какой еще Опал могла идти речь?

– Господи, Кейт, они были в лесу вместе. Убитая девочка была ее лучшей подругой.

– О, Боже, – только и вымолвила я.

– Да, страшное дело, – сказал Джим. – Говорят, ее убили так же, как девочку Гризуолдов много лет назад. Уверен, ты помнишь эту переделку. Ты ходила в школу вместе с ней, верно?

Я кивнула, заново переживая острое чувство вины.

– Мы учились в одном классе, но на самом деле не дружили. Я была с ней едва знакома. – Старая ложь давалась легко, несмотря на то, что прошло много лет с тех пор, как мне приходилось повторять ее вновь и вновь.

– Да, – Джим кивнул. – Знатная была переделка. Помню, как быстро они указали пальцем на бедного Ника Гризуолда. Но потом они арестовали одного парня из Нью-Хоупа, так ведь? Как бишь его звали… нет, не помню. Ладно, не имеет значения. Все равно они арестовали не того, а убийцу так и не нашли. И никогда не найдут. Так, давай посмотрим… с тебя три доллара восемьдесят девять центов, – заключил Джим, возвращаясь к работе.

Я нашла свою мать у стойки с журналами. Она держала в руках экземпляр «Охотника на оленей» и рассматривала мертвую олениху на обложке. Мужчина в оранжевом блейзере приподнимал выпотрошенное животное, как усталый партнер по танцу, собиравшийся исполнить последний вальс.

– Пошли, ма. Давай вернемся домой и приготовим оладьи.

– Что случилось с той девочкой? – спросила мать, и я поняла, что она тоже все слышала.

– Ничего, – солгала я. Просто мы попали в мою забавную маленькую фантазию о личном аде, но что с того? Нам нужно приготовить клубничные оладьи. Мои любимые, помнишь?

Мать поставила журнал на стойку вверх ногами и подошла к группе мужчин, беседовавших за стойкой.

– Что случилось с той девочкой? – требовательно спросила она.

– Ее убили, – ответил толстый мужчина, прежде чем Джим успел остановить его.

– Бедняжка, – произнесла мать, и все трое кивнули.

Я продолжала думать об Опал и гадать, что ей довелось увидеть той ночью. Я слишком хорошо знала, как себя чувствуешь, когда жестоко убивают твою лучшую подругу. Такого не забудешь.

– Ты знала ее, правда? – спросила мать, когда мы направились к выходу.

– Кого?

– Мертвую девочку. Ты каждое утро ждала автобус вместе с ней. Разве она не была твоей подругой?

– Нет, мама. Просто знакомая девочка. И это было давным-давно.

– Бедняжка.

Глава 5

Начало мая 1971 года

Мы с Дел целыми днями спорили о том, живу ли я в типи или нет. В конце концов я сдалась и согласилась отвести ее на вершину холма, чтобы она сама убедилась в моей правоте.

– Теперь ты не просто хиппи, а настоящий индеец, да? – поинтересовалась Дел во время нашего спора.

– Я не индеец.

– А твоя матушка?

– Тоже.

– А твой папа?

– У меня нет папы. Мы живем в типи вместе с Марком. Марк не индеец, но у него есть индейское имя: Ленивый Лось.

– Пожалуй, самое тупое, что мне приходилось слышать. У хиппи вообще нет мозгов.

В предыдущие недели мне приходила мысль пригласить Дел к себе домой каким-то официальным образом, – моя мама была бы чрезвычайно рада, что я привела кого-то в гости, путь даже грязную, щуплую Дел Гризуолд. Она часто спрашивала, как обстоят дела в школе и обзавелась ли я новыми друзьями.

– Конечно, – соврала я. – У меня много друзей.

– Как их зовут?

– Ну… – промямлила я и для вдохновения потеребила губу. – Две мои лучшие подруги – это Элли и Саманта.

– А как же та девочка, которая живет внизу? Маленькая дочь Гризуолда?

– Ох, мы не дружим.

– Почему?

– Она вроде как со странностями. Ребята прозвали ее Картофельной Девочкой.

Моя мать цокнула языком и покачала головой:

– Надеюсь, ты ее так не называешь.

– Нет, никогда.

Мама улыбнулась и взъерошила мои волосы. Я была хорошей девочкой, которая дружила с умными и красивыми детьми, не потешалась над чудаками.

Тем не менее я размышляла: каково будет привести Дел в Нью-Хоуп? Я пыталась представить ее сидящей за общим столом в большом амбаре и строила догадки о том, как она посмотрит на Гэбриэла, подающего ей деревянную миску с чечевичной похлебкой. Она будет гримасничать и пинать меня под столом ногой. Она будет думать, что легла спать и проснулась на Марсе.

Но дружба с Дел была моим секретом, как и ее дружба со мной, так что я ни разу не пригласила ее к себе домой. Вместо этого мы договорились посмотреть на типи издалека, словно парочка соглядатаев, шпионящих непонятно за чем.

Мы шли по тропе уже десять минут, потом миновали поворот к старой охотничьей хижине. Я представляла, как Ник лежит там, курит и рассматривает журналы, и надеялась, что мы встретим его на обратном пути к дому Гризуолдов.

– Я знаю кое-кого, кто втрескался в тебя по уши, – вдруг сказала Дел.

У меня возникло зловещее ощущение, будто она читает мои мысли, но может быть, она просто заметила, как я смотрю на заросшую тропинку.