Обещай, что никому не скажешь

7 ноября 2002 года

– Я знаю, кто ты такая.

Это были первые слова, которые я услышала от матери, когда вернулась домой и обняла ее на пороге. Ее тело было вялым и безразличным, руки с плотно забинтованными кистями безвольно висели по бокам. Мамины руки. Я преодолела три тысячи миль ради встречи с ней, а она даже не обняла меня в ответ. Я неловко отодвинулась от нее. Мамочка встречается с Девочкой-Роботом. Теперь нам был нужен лишь Лон Чейни или Бела Лугоши[5], и мы могли бы сниматься в кино.

– Как хорошо снова видеть тебя, ма. – Я выдавила улыбку.

– Я знаю, кто ты такая, – повторила она.

Она стояла передо мной, вся растрепанная, в поношенной фланелевой ночной рубашке. Ее волосы, – длинные, прямые и белые, как березовая кора, – были сальными и спутанными. На ногах – кроссовки с развязанными болтающимися шнурками. На подбородке виднелось что-то вроде засохшего яичного желтка. Я подавила желание спросить: «Да, ты знаешь меня, но, черт возьми, кто ты такая?»

Я только что потратила целый час на безрадостное совещание с Рейвен и Гэбриэлом – двумя оставшимися старшими членами общины Нью-Хоуп, не считая моей матери. Третьей была Опал, двенадцатилетняя дочь Рейвен, которая появилась где-то посередине нашей встречи с велосипедной цепью в руках.

– Ребята, вы не видели большой гаечный ключ? – поинтересовалась она, когда торопливо вошла в комнату, по пути опрокинув стул. Цепь, покрытая смазкой, болталась в грязной руке. На ней была натянула задом наперед бейсболка и надета бело-голубая спортивная студенческая куртка с именем другой девочки на нагрудном кармане.

Опал довольно сильно изменилась за последние два года. Она выросла и похудела и, несмотря на развязный вид, выглядела более изящной, чем нескладная девочка, которую я так хорошо помнила.

Когда она повернулась и увидела меня, ее лицо расплылось в широкой улыбке. Она выронила цепь и крепко обняла меня запачканными смазкой руками.

– Я думала, ты приедешь вечером, – сказала она. – Боже, мне нужно сделать миллион дел прямо сейчас: я должна починить велосипед и встретиться с кое-какими друзьями. Но потом я найду тебя. Завтра, ладно? Завтра я покажу тебе много новых трюков. Я полностью отработала прыжок с амбара и даже делаю сальто на лету! И я достала ту классную книжку про бродячих актеров с отличными картинками. Ты должна ее увидеть!

Опал была худой веснушчатой девочкой, которая с семи лет твердила, что хочет стать акробаткой, исполняющей опасные трюки. Во время моего последнего визита она в двух местах сломала руку, когда спрыгнула со старого сеновала в большом амбаре.

Рейвен уехала в Рутленд по срочному делу, и мне пришлось отвезти Опал в пункт неотложной помощи и сидеть рядом с ней, пока она ждала медицинского осмотра. Она выглядела очень потрясенной, но не из-за падения, а из-за того, что произошло в амбаре перед прыжком. Она утверждала, что на сеновале рядом с ней кто-то был, но когда Гэбриэл пошел проверить, то нашел лишь ржавые вилы, прислоненные к стене, и несколько комков гнилого сена.

– Что ты там видела? – спросила я, но она так и не ответила.

Чтобы отвлечь ее от бесконечного ожидания в больничных очередях, я попросила Опал рассказать мне о ее любимых трюках. Она сказала, что читает о старых бродячих артистах и воздушных акробатах.

– Чарльз Линдберг[6] начинал с этого, – объяснила она. Потом она перешла к рассказам о женщинах, и ее голос срывался от волнения и восхищения.

– Одна леди по имени Глэдис Ингл стреляла из лука, стоя на верхнем крыле своего «Кертис Дженни».

– На крыле чего?

– «Кертис Дженни». Это биплан. У меня в типи есть его модель. Но больше всего Глэдис Ингл прославилась прыжком с одного самолета на другой, прямо в воздухе. Разве не здорово?

– Действительно здорово, – согласилась я.

– Потом была еще Бесси Колман. Я про нее сделала доклад в школе. Она была первой американской женщиной-пилотом и тоже ходила по крылу самолета. Да, еще Лилиан Бойер по прозвищу «Царица воздуха»: она бросила работу официантки ради исполнения трюков на самолете.

– Ничего себе поворот карьеры!

– А ты слышала о Буффало Билле? Готова поспорить, ты не знаешь о его племяннице Мэйбл Коди. Она была первой женщиной, которая поднялась на самолет со скоростного катера.

К тому времени, когда Опал перешла к изложению завершающей части эпопеи о воздушных трюках на крыле самолета в 1936 году – именно тогда правительство запретило покидать кабину на высоте ниже 1500 футов, – таинственный незнакомец на сеновале был забыт, а к концу трехчасового ожидания в палате скорой помощи я стала лучшей подругой десятилетней Опал, и она не отходила от меня до конца нашего пребывания в больнице. Она показывала мне рисунки в книгах и модели самолетов, которые она собрала сама. Биплан «Кертис Дженни» висел на рыболовной леске, прикрепленной к столбу у вершины типи. Опал приклеила маленькую пластиковую женщину к верхнему крылу вместе с крошечным луком, который она сделала из прутика и нитки, и стрелами из зубочисток. На другом крыле была прикреплена круглая мишень.