Кэтлин Харингтон

Обещай мне

С любовью и благодарностью посвящается Дороти Нортрап Персингер, моей золовке и второй матери моего Рика. Твое добросердечие и великодушие никогда не будут забыты.

Мешать соединенью двух сердец

Я не намерен. Может ли измена

Любви безмерной положить конец?

Любовь не знает убыли и тлена.

Любовь – над бурей поднятый маяк,

Не меркнущий во мраке и тумане.

Любовь – звезда, которою моряк

Определяет место в океане.

Любовь – не кукла жалкая в руках

У времени, стирающего розы

На пламенных устах и на щеках,

И не страшны ей времени угрозы.

А если я не прав и лжет сей стих, —

То нет любви и нет стихов моих![1]

Пролог

Бусако, Португалия Сентябрь 1810 года

– Вы найдете майора Шелбурна вон там, лейтенант-полковник. – Сержант вскочил со своего места у костра и, отдав честь, указал в сторону обрыва, где на фоне вечернего неба виднелась одинокая фигура.

Сидевшие вокруг костра драгуны разглядывали человека, назвавшегося сэром Тобиасом Говардом, виконтом Рокингемом, с настороженным любопытством. Судя по мундиру, он был штабным офицером Веллингтона[2] и, возможно, сейчас привез приказ, от которого зависит их жизнь.

Завтрашний день тревожил солдат. Подавленное молчание царило вокруг костров, словно вокруг лагеря бесшумно бродила смерть, отмечая будущие жертвы.

Лишь слышалось звяканье сбруи, повизгивала сталь затачиваемых клинков, да бывалые бойцы, не раз глядевшие в лицо смерти, изредка обменивались шуточками.

– Наш майор предпочитает одиночество, – вполголоса продолжал сержант, потом с подавленным вздохом неохотно добавил: – Если желаете, сэр, я отведу вас к нему…

– В-в этом нет никакой необходимости, с-сер-жант, – заметно заикаясь, сказал сэр Тобиаc. – Мы с майором Шелбурпом ст-тарые друзья.

Он вскочил в седло и направил лошадь в сторону одинокой фигуры.

Майор Кортни Шелбурн, граф Уорбек (для друзей и близких просто Корт), стоял на самом краю обрыва и, рассеянно перебирая поводья лошади, смотрел на темную долину, расстилавшуюся у его ног. Невидящий взор, понуренные плечи… словно все несчастья мира обрушились на одного человека. Тобиаc подавил острую жалость к другу. Какого черта, раздраженно подумал он, этот идиот торчит на самом краю, будто только и ждет, чтобы земля осыпалась под ногами? Или надеется, что снизу кто-нибудь заметит его и всадит пулю в его дурацкое разбитое сердце?

Стук копыт вывел Кортни Шелбурна из задумчивости. Он повернулся на звук, не скрывая досады, однако, узнав старого друга, улыбнулся.

– Рокингем! – воскликнул он рокочущим басом, и улыбка его стала шире. – Вот кого, черт возьми, не ждал! Откуда ты свалился, дружище?

Гость спешился и позволил заключить себя в объятия которые без натяжки можно было назвать медвежьими.

– Я прибыл сюда с пакетом для К-крофорда. – объяснил Тобиаc, наконец вырвавшись из стальных тисков. – Наш грозный старикан, к-как обычно, приберег пару указаний на самый п-последний момент. К-как только я услышал, что «летучий эскадрон» обосновался зд-десь, на горке, сразу же отправился разыскивать тебя. Как тут тихо… а завтра поутру начнется ад к-кромешный.

Не сговариваясь, оба повернулись к обрыву. Где-то там внизу, под сенью раскидистых сосен, шестьдесят тысяч французов затаились в ожидании рассвета.

– Эскадрон получил приказ остановить или хотя бы замедлить наступление Массены[3], – негромко сказал Корт, затем, чуть смутившись, добавил: – Вот я и решил перед боем еще раз осмотреть местность.

– Немного т-темновато для этого, по-моему, – рассеянно заметил Тобиас, думая в эту минуту о завтрашнем бое.

Кавалерия Наполеона славилась безрассудной отвагой, это были отборные воины, вооруженные пиками, которыми владели в совершенстве. Тобиас вздрогнул: надвигался страшный день, и мало кто уцелеет в грядущем кровавом сражении.

– Я не могу ост-таваться с тобой долго, – сказал он, чувствуя себя почему-то виноватым. – – К-крофорд, наверное, уже подготовил ответ.

– Тогда поскорее рассказывай новости, которые привез, – оживился Корт. Он потрепал лошадь по холке. – Почта идет сюда так медленно, что новости устаревают еще в пути. Только представь себе, вот уже несколько месяцев я ни строчки не получал от леди Августы.