Обещание (ЛП)

Я знал, что он имеет в виду. Но еще я знал, что мне хочется сделать для него нечто особенное, доказать ему, как много он для меня значит.

– Идем в постель? – сказал я, и он рассмеялся.

– Мне надо закончить с оценками. Ложись. Я скоро приду.

Когда он наконец присоединился ко мне, я уже засыпал. Почувствовав, как он устраивается за моей спиной, я проснулся и откинулся на него, а он меня обнял.

– Совсем как в нашу первую ночь в одной постели, – сонно проговорил я.

Секунду или две он молчал, потом с усмешкой пробормотал:

– Ты путаешь со второй нашей ночью. В первую ночь, когда мы спали в одной постели, я был под викодином, а ты был одет.

Он был прав. И как я забыл о той ночи? Джаред разбился, упав с велосипеда. Или, если быть точным, его сбила машина, пока он на велосипеде ехал домой. Я вспомнил, что почувствовал, когда увидел его с дорожной крошкой на половине тела, со множеством синяков на лице, с рассеченным виском. Все могло закончиться много хуже. Джареду повезло.

– Ты мог умереть, – прошептал я, и его руки сжались вокруг меня.

Оглядываясь назад, я мог со всей уверенностью сказать, что та ночь стала для меня поворотным моментом. Тогда я впервые начал осознавать, насколько он стал для меня важен. Врач попросил меня присмотреть за ним и немедленно сообщить, если Джаред начнет испытывать головокружение или тошноту. Я всю ночь провел с ним в одной постели, сражаясь с желанием обнять его и прижать к себе. Ничего сексуального в моем желании не было. Я просто хотел знать, что он рядом, что с ним все в порядке. Я хотел знать, что он жив, чувствовать, что он дышит. В итоге я положил его руку себе на талию, чтобы кончиками пальцев чувствовать его пульс. И проспал так всю ночь.

Ладонь Джареда, которая скользила по моему животу, вернула меня в настоящее.

– Мэтт? – Всего одно слово, мое имя, произнесенное шепотом – но оно было красноречивее любых других слов и поведало обо всем, что он хотел мне сказать. Я услышал в его голосе отзвук той самой нежности, которую испытывал к нему прямо сейчас. Повернувшись, я притянул его в свои объятья, и он с тихим вздохом – полуудовлетворенным, полувозбужденным – расслабился у меня на груди.

Секс с женщинами всегда ассоциировался у меня с мягкостью – мягкой кожи, мягких волос, мягких форм. В Джареде ничего мягкого не было. Он будто весь состоял из локтей, ключиц и коленок. Его руки и ноги были крепкими, сильными, а волосы – жесткими и густыми, и, казалось, сами собой завивались кольцами вокруг моих пальцев. Даже кожа у него не была мягкой – кроме того местечка прямо под ухом. Если я и был излишне очарован этим местечком, то не из-за мягкости, а потому что, когда я целовал его там, то мог чувствовать его запах, слышать низкие, настойчивые стоны, которые он издавал, пока наши тела двигались, прижимаясь друг к другу. Даже сейчас, спустя столько времени и после стольких проведенных вместе ночей, я по-прежнему изумлялся, насколько это отсутствие мягкости возбуждает меня.

Я запустил одну руку в его густые кудри и наклонил его голову, чтобы поцеловать в бледную шею.

– Скажи это, Джаред, – прошептал я ему на ухо.

Его руки обвились вокруг меня, и на сей раз дразнить меня он не стал. Он не стал играть в ту нашу игру, а сразу ответил:

– Я так сильно люблю тебя.

– Я тебя тоже, – прошептал я, оборачивая нас ладонью и начиная неспешно ласкать оба наших ствола. – Ты даже не представляешь, как сильно.

После этого больше не было слов. Только мягкие губы и его тихие стоны, его плоть, такая бледная рядом с моей, наши переплетенные ноги и медленно разгорающаяся страсть, сотрясающая все мое существо. Я знал, в мире нет такой силы, которая могла бы заставить меня отпустить его. Я всегда это знал. Но я хотел, чтобы и он знал об этом.

После той ночи он ничего больше не говорил и, казалось, забыл обо всем инциденте. Может, он и забыл, но я – нет. Я никак не мог отделаться от ощущения, что в чем-то подвел его, но как все исправить, не представлял.

На следующих выходных мама Джареда попросила меня свозить ее и мою мать в Боулдер, поскольку приближались дни рождения Брайана, Лиззи и Зака, и они хотели прогуляться по магазинам. В торговом центре мы разошлись. Готовясь основательно поскучать, я занялся поисками книжного магазина. И вдруг увидел перед собой ювелирный. Внутри которого несколько пар покупали кольца.

У меня в голове, образно выражаясь, вспыхнула лампочка. Я моментально понял: ровно это я и искал… некий символ, который продемонстрирует ему, что я чувствую. Я почувствовал себя немного глупо из-за того, что не додумался до этого раньше.

Я надеялся, что в магазине меня не станут тревожить, но стоило мне начать разглядывать кольца, как ко мне приблизилась женщина-консультант – примерно моя ровесница, симпатичная, но чересчур надушенная парфюмом.

– Вам что-нибудь показать?

Я ткнул пальцем в пару колец, и она достала их из лотка. Я не хотел ничего вычурного или слишком изящного – таким кольцам было не пережить наше увлечение горными велосипедами.

– Мне нужно, чтобы оно было крепким, – сказал я.