Обещание счастья

– Ну ты, дура, не называй меня ребенком.

Маргарет попыталась успокоить детей:

– Дэнни, в нашем доме не говорят таких слов, Я знаю, вы с приятелями позволяете себе подобные выражения, когда бываете одни, но здесь это не принято.

– Мама, слышала бы ты, что он говорит, когда тебя нет рядом, – пожаловалась Меган. – Дэнни стал просто невыносим после того, как стал видеться с подружкой отца.

Маргарет раскрыла было рот, но Дэнни опередил мать:

– Не смей говорить! Ты не знаешь ее! Она хорошая, лучше, чем ты, идиотка!

«Она хорошая. Значит, мне теперь выносить еще и это?» – спросила себя Маргарет и ощутила боль в груди.

– Вы только послушайте, – возмутилась Меган. – Он называет дешевую шлюху хорошей. Хотя что Дэнни понимает в своем возрасте? Джулия, ты тоже считаешь ее хорошей?

– Не знаю. – В глазах Джулии стояли слезы. – Я ничего не знаю. Но вы всегда ругаетесь, а в доме папы по крайней мере не ссорятся. О, мама, – воскликнула она, – что ты сделала такого, из-за чего папа бросил нас?

Найна вскрикнула от изумления. И тут зазвонил телефон.

– Я возьму трубку. – Маргарет направилась к телефону.

Когда она вернулась, все говорили, перебивая друг друга, и Маргарет пришлось резко прикрикнуть на детей, чего она не делала раньше.

– Джулия, это звонила миссис Уоттс. Она сказала, что ты не хочешь больше заниматься музыкой. Ее это беспокоит, да и меня тоже.

Опустив голову, Джулия пробормотала что-то невнятное.

– Джулия, пожалуйста, подними голову и говори так, чтобы я тебя слышала.

– Ты же знаешь, что я не ходила на уроки музыки.

– Да, и понимаю почему. Я даже предупредила миссис Уоттс, что ты должна отдохнуть. И объяснила причину. Она все поняла.

– Мне не нужен отдых. Я не буду больше заниматься музыкой. Я ненавижу ее.

Из столовой Маргарет видела стоявшее в гостиной пианино. Умолкшее, с закрытой крышкой. Она вспомнила, что несколько недель не вытирала с него пыль. И внезапно пианино показалось ей символом всего их дома, семьи и жизни – пыльным и заброшенным. Ухватившись за край стола, Маргарет тяжело опустилась на стул.

– Нет, дорогая, ты не можешь ненавидеть музыку. И я хочу, чтобы ты продолжила уроки. Вот увидишь, ты снова почувствуешь себя счастливой, как и прежде.

– Не хочу. Я рассказала папе, и сначала он тоже заявил, что я не должна бросать музыку. А потом согласился, что раз уж у меня появилось отвращение к музыке, то надо бросать занятия. – Джулия всхлипнула.

«Он просто морочит детям голову, – подумала Маргарет. – Подлаживается к ним. Поезжайте в Йосемитский заповедник. Заводи щенка. Бросай заниматься музыкой. Делайте все, что хотите. Только спросите папу, и он вам все позволит».

– А Джулия всегда плачет, – наябедничал Дэнни. – Когда мы бываем у папы, она сидит все время с печальным лицом, пока он не развеселит ее.

– Заткнись и оставь меня в покое, – огрызнулась Джулия. – Или я убью тебя.

– Дожили, нечего сказать, – буркнула Меган. – Будь я поумнее, каждый вечер оставалась бы ужинать у Бетси.

Найна поднялась.

– Пока вы тут бросаетесь друг на друга, как гиены, я, пожалуй, поем попкорн. Ваша добрая мама специально ходила за ним по жаре в магазин, но вы не заслужили его.

Дети моментально притихли. Упреки Найны, любимой ими и немногим старше, чем они, всегда утихомиривали детей. Маргарет бросила на Найну благодарный взгляд.

Накал постепенно спал, и Меган сменила тему разговора:

– Сестра Бетси на Рождество выходит замуж.

– Это здорово. А тебя пригласили? – спросила Найна.

– Конечно. Джоан даже попросила меня быть подружкой невесты.

– Но ты ведь не ее подруга, а Бетси, – удивилась Маргарет.

– Думаю, Джоан посоветовала так поступить ее мать, желая сделать мне что-то приятное. Нас жалеют все соседи.

Атмосфера вновь начала накаляться.

– Меган, на мой взгляд, в этом нет ничего плохого. Надеюсь, ты поблагодарила их?

– Да, мама, поблагодарила. Но отказалась.

– Отказалась? Почему?

– Потому что мне не нравятся свадьбы. Сначала я считала их экстравагантным шоу, а теперь – лицемерным спектаклем. К чему все эти торжества, клятвы верности, если мужчина все равно бросает женщину, когда находит ту, которая кажется ему лучше. – Глаза Меган блестели, она боролась со слезами.

Маргарет подумала, что по вине Адама у девочки уже в таком возрасте появились разочарование и цинизм.

– Так нельзя рассуждать, – возразила она. – Ведь не каждый брак распадается.

– Пятьдесят процентов, мама. Каждый второй.

– И все же надо жить с надеждой.

– Да, мама, я знаю, что ты оптимистка. Ты из тех, кто говорит, что стакан наполовину полный, а не наполовину пустой.

– Если уж речь зашла о стаканах, то как насчет того, чтобы убрать со стола? – вмешалась Найна. – Маргарет, ты посиди на крыльце, а мы наведем порядок на кухне.

Маргарет не стала возражать. Уходя, она услышала слова Найны: