Обещания

— Я установил связь. Он еще не закончил с отрядом. Он еще не закончил ни одного дела. Он из «Боинга». Он зарабатывает дополнительные деньги на государственных контрактах и хорошо знает, как сделать так, чтобы все выглядело законно. Он может помочь.

Я покачала головой.

— Я так устала лгать. Я хочу уехать отсюда… — я посмотрела вверх. — …Может быть, в штат Вашингтон или Монтану, где-нибудь в глуши, где нет преступности.

— Детка, такого места не существует.

— Мы должны уехать из Чикаго, — взмолилась я.

— Если ты думаешь, что мы все трое можем сесть в машину, самолет или поезд и исчезнуть в закате, боюсь, ты ошибаешься.

Я посмотрела на мужа, действительно видя, что сделали с ним последние шестнадцать лет, как они состарили его. Морщины на его лице стали глубже. Спина ссутулилась, округляя то, что когда-то было гордостью, физическим результатом бремени нашего обмана.

— Но ты сказал трое…

— Этот человек, — перебил Байрон, — я рассказал ему о некоторых наших нуждах, но не обо всех. Он считает, что лучший шанс для Рене — это отделиться от нас. Спарроу будет искать нас троих, а не одного.

У меня перехватило дыхание.

— Нет. Я не могу этого сделать. Я не могу. Ей шестнадцать лет. Что мы будем делать, оставим ее? Я не могу… — я стояла как вкопанная. — …Нет.

Я вспомнила завуалированные угрозы от повторяющихся визитов этого человека, переписчика и зрителя трековых встреч.

— Байрон, ты же знаешь, что с ней будет, если ее найдут. Ты знаешь. — Я положила руку на его рубашку. — Здесь. В твоем сердце, ты знаешь. Я скорее умру, чем позволю ей войти в эту жизнь. Если Спарроу расстроен из-за своего родного отца, он не прочь выместить это на ней.

Байрон сжал челюсти, когда его взгляд на мгновение исчез за закрытыми глазами. Когда его глаза открылись, он сделал заявление, которого я никак не ожидала.

— Я должен умереть вместо нее.

Я ахнула, делая шаг назад.

— Что? Нет. Я не хочу терять ни одного из вас.

Он покачал головой.

— Послушай, Джози. У нас есть план. Мы не можем путешествовать все вместе. Согласно моему источнику, он предложил сделать полный разрыв. Я умру — исчезну первым.

— Ты покидаешь нас?

— Черт возьми, нет. Я уйду вперед и приготовлю всё для нас. Мой контакт может помочь. Если Спарроу поверит в это, может, это удовлетворит его, остановит его от поиска.

Я ходила взад и вперед, поворачиваясь через каждые несколько шагов, как зверь в клетке.

— А что потом?

Байрон подошел к шкафу и толкнул раздвижную дверь. Внутри были годы и годы накоплений жизни: одежда, которая больше не подходила, обувь, которая больше не была в моде, а также коробки с фотографиями, рассказывающими о нашей счастливой семье. Из-под стопки коробок из-под обуви он достал конверт из плотной бумаги, который я раньше не видела.

Он протянул его мне.

— Что это? — спросила я, не уверенная, что хочу знать.

— Здесь поддельные удостоверения личности для нас троих.

Отогнув край конверта, я высыпала содержимое на покрывало кровати. Стали видны свидетельства о рождении, паспорта и четыре удостоверения личности. Я потянулась к одной с фотографией Рене, потом к другой.

— А почему у нее два?

— Потому что ей шестнадцать. Некоторые авиакомпании разрешат ей лететь одной, но не все. Он сказал, что это подстраховка.

Я прочла имя: Кеннеди Хокинс. Реальность ударила меня в живот, мгновенная потеря воздуха, ужас растекся по моему телу.

— Я… я не могу … — я взяла ту, на которой была моя фотография. — Почему у нас разные имена?

Байрон взял меня за руки и велел сесть на кровать.

— Это лучший и, возможно, единственный шанс. Влияние Спарроу простирается далеко. Мы видели это много лет назад, когда я пытался найти работу в других штатах. Если он захочет нас найти, то найдет. У нас мало вариантов. Расставание, отпускание Рене сделает ее меньшей мишенью. Он будет искать троих. Он знает, как мы заботимся о ней. Он никогда не заподозрит, что мы расстанемся.

— Я… я… — слова давались с трудом. — Но я действительно люблю ее. Ты ее любишь. — Я посмотрела ему в глаза. — Скажи мне, что да. Скажи мне, что все это не было притворством.

— Джози, я люблю ее больше, чем если бы она была нашей собственной. Мы всегда знали, что это не так. Мы всегда знали, что такое может случиться.

— Так, мы… — я начала ходить по кругу. — …что? Посадим ее в самолет и никогда больше не увидим? Как она выживает? Что, если они найдут ее?

— Я же сказал тебе, что коплю деньги. Я накопил достаточно, чтобы держать ее в хорошей частной школе в течение средней школы, и если она выберет государственную школу или получит стипендию, это покроет большую часть ее обучения и питания в течение студенческих лет. Мы всегда хотели, чтобы она поступила в колледж. Я не говорю, что это идеально. Я говорю, что это лучший способ спрятать ее от Спарроу. Я исследовал частные школы. Я нашел одну, и если они убедятся, что после смерти ее родителей были приняты меры для ее освобождения, они позволят ей остаться там.

Я глубоко вздохнула.

— А как же мы?

Он вздохнул.

— Отдав ей все деньги, нам мало что останется, но думаю, у меня есть решение.