Обгоняя смерть

Камера переместилась к месту, где машина слетела с дороги. На гудроне остались пятна бензина. Битое стекло. Освещение было неважным, и, взглянув на обозначенное в углу время, я понял почему. Семнадцать сорок две. Вечер.

Появилась машина.

Крыша смята. Одна дверца оторвана, багажник исчез — вдавился в заднюю часть салона. Сдвинувшийся мотор разбил с правой стороны приборную доску. Камера чуть переместилась, и я увидел в траве осколки ветрового стекла. Передняя решетка «тойоты» лежала на земле среди кусочков цветного пластика фар. Камера приблизилась и — с помощью дополнительного освещения — показала салон машины. Все было черным, оплавившимся, сгоревшим.

Примерно в двадцати футах в траве валялись вылетевшие из «тойоты» вещи: обгорелый мобильный телефон; ботинок; обуглившийся бумажник из желто-коричневой кожи. Часть его содержимого высыпалась. Здесь же валялись почерневшие водительские права с фотографией Алекса.

На этом фильм кончился.

Я вынул диск и разложил перед собой часть распечаток. Следователи были совершенно уверены, что катастрофа произошла, поскольку Алекс был пьян. В распечатках имелось несколько нечетких фотографий, в том числе следов шин на дороге и грузовика, в который врезалась «тойота» Алекса. Его водитель отделался незначительными царапинами и ушибами. В своих показаниях он сказал, что Алекса обогнала другая машина и секунд через десять «тойота» выехала на встречную полосу. Третьим шел снимок «тойоты» спереди. Правая сторона пострадала больше левой, что объясняло положение мотора. Я просмотрел описание места катастрофы и обнаружил схему дорожно-транспортного происшествия.

Затем я обратился к результатам вскрытия трупа. Как и говорил Кэрри, в старой «тойоте» отсутствовали и подушки безопасности, и другие противоударные устройства. Повреждения были очень серьезными: в желудке Алекса обнаружили зубы, а лицо превратилось в кровавое месиво, когда он ударился о руль. Дальше не хватало двух страниц. Должно быть, Кэрри забыл положить их в папку. Я решил спросить его об этом при встрече.

В конверте лежало еще несколько фотографий тела Алекса. Зрелище было жутким. Кисти руки обгорели до костей; ступни и нижняя часть ног тоже. На лице от лба до челюсти остались одни кости, на черепе зияла громадная трещина, полученная при ударе лицом о руль. Я вернулся к папке. Чем дальше читал, тем становилось хуже. Тело Алекса было изуродовано: кости размозжены, кожа сгорела. Совершенно очевидно, что он умер еще до того, как машина вспыхнула.

Только вот, по мнению Мэри, он все еще жив.

УГОЛ КОМНАТЫ

Сначала он услышал ветер, поначалу далекий, потом, прислушавшись, более сильный. Открыл глаза. Комната медленно поплыла, когда он повернул голову, стены накренились.

Я мертв?

Он застонал и лег на бок. Постепенно все обрело четкость: углы стен; пыльная полоса лунного света; электрическая лампочка, чуть качающаяся под ветерком из окна.

Было холодно. Он сел и закутался в одеяло. Оно шаркнуло по полу, подняв облачко пыли. Матрац скрипел при каждом движении. Грудь пронзало острой болью. Он потрогал ребра и ощутил под майкой бинты.

Сделал вдох.

Щелк.

Звук шел из дальнего угла комнаты. Он увидел колонну возле стены, за ней шкаф. Остальное тонуло в темноте.

— Кто там?

Голос был тихим и каким-то детским. Испуганным. Он откашлялся. Казалось, будто чьи-то пальцы раздирают ему гортань.

Теперь он ощутил запах.

В груди словно лопнул пузырь. К горлу подступил позыв рвоты. Он зажал рот и передвинулся по кровати подальше от этой вони. Напротив в прямоугольнике лунного света стояло металлическое ведро. Кромка его была в рвоте. Рядом виднелась бутылка с дезинфицирующим средством. Но запах шел не оттуда.

Пахло чем-то другим.

Щелк.

Опять этот звук. Он вгляделся в темноту комнаты. Ничего. Ни шороха, ни движения. Он снова изменил позу, прижался к стене и подтянул колени к груди. Сердце сжималось под ребрами. Грудь теснило.

— Кто там?

Он плотнее закутался в одеяло и замер, упорно глядя в темноту, пока наконец его не сморил сон.

Он стоит у церковного окна, заглядывает внутрь. Мэт сидит за столом, на коленях у него раскрытая Библия. Дверь в конце комнаты приоткрыта. Он переводит взгляд с Мэта на нее, и ему хочется оказаться там. Стоять в том дверном проеме.

И внезапно это происходит.

Он толкает ладонью дверь. Та медленно, со скрипом открывается. Мэт поворачивается в кресле, держась рукой за спинку, чтобы взглянуть, кто вошел.

Лицо его искажается.