Обгоняя смерть

— Когда мы воскрешаем их, — продолжал Эндрю, пропустив мои слова мимо ушей, — некоторые в нашей программе обнаруживают, что выходят из своего тела. Кто-то видит картинки прошлого. Кто-то — яркие огни в темноте. Это символическое перерождение. Воскресение в новую жизнь. Возможность отделить совершенное в прошлом от будущего.

— Вы абсолютно безумны.

Он засмеялся и провел пальцами по ремням плети.

— Нет, Дэвид. Безумно думать, что ты делаешь добро, пытаясь остановить нас.

38

Эндрю неотрывно смотрел на меня, водя пальцами по ремням плети. Я отвечал ему взглядом, сознавая, что они пытаются вызвать у меня ощущение слабости. Они парализовали меня. Раздели. Однако не желали моей смерти. Он снова привычным жестом запрокинул голову и улыбнулся, словно прочитал мои мысли.

— Дэвид, я долгое время создавал это место. Подбирал подходящих людей в помощники. Ты, разумеется, понимаешь, как важно защищать свое дело. — Он взглянул на кольцо, лежавшее на моей руке. — Ты защитил бы то, что тебе дорого, ведь так?

— Подходящих людей?

Эндрю кивнул.

— Вроде этого гнусного психа в маске?

Он не шевельнулся. Не ответил.

— Что в нем подходящего?

— Он обеспечивает нашу безопасность. Вначале у нас были проблемы. Он помог нам их решить. За это мы помогли ему.

— Он помогал вам, когда пытался убить меня?

Снова покалывание в ступнях.

— Он обеспечивал…

— Он никому не помогает. А вы не помогаете никому.

— Мы уничтожаем их мучения.

— Вы стираете их воспоминания.

— Как думаешь, какие воспоминания у наркомана, Дэвид? — Он впервые повысил голос. — Как быть с живущей здесь девушкой, к которой отец приставал одиннадцать лет?

— Это неправильно.

Он хмыкнул:

— Откуда тебе знать, что правильно?

— Вы принуждаете их.

— Мы облегчаем их страдания.

— Вы силой вводите им наркотики!

— Мы помогаем им устроить новую жизнь! — выкрикнул Эндрю. — Даем этим людям кров и еду. Позволяем общаться. Они начинают все заново. Живут заново.

Я почувствовал покалывание в лодыжках и пятках. Посмотрел вниз и увидел, что пальцы ног сгибаются. Подергиваются. Шевелятся.

Эндрю наблюдал за мной.

— Ты быстро оправляешься, — заметил он.

Мои лодыжки дрогнули.

— Ты боец, Дэвид. Мне это нравится.

— Вы утратили здесь контроль, — сказал я.

Он засмеялся:

— Нет-нет, мы все полностью контролируем.

— Вы утратили контроль! — гневно повторил я и, стиснув зубы, приказал себе шевельнуться. Хотя бы чуть-чуть.

Но почувствовал только подергивание мышц в икре.

— Где Алекс?

— Не знаешь, когда нужно сдаться? — усмехнулся Эндрю.

— Где он?

Эндрю взмахнул плетью, ремни слегка коснулись его ноги.

— Алекс — особый случай. Он пришел ко мне чуть больше года назад, после долгого отшельничества. Я не искал его. Его мне дали. — Пауза. — Он был особенным.

Еще одно подергивание — на сей раз в колене.

— Особенным?

— Начиная работу на этой ферме, я ожидал, что каждый взятый молодой человек будет нам послушен. У них имелись проблемы. Мы предлагали выход. Поначалу все шло прекрасно. Первые двое стали замечательными, порядочными людьми, которых я мог использовать. Я избавил Зака от наркозависимости, и он сделался моим вербовщиком. Я вернул достоинство Джейд после нескольких лет унижений, и она добывала для нас деньги в Лондоне.

Эндрю откинулся на спинку стула, заскрипевшего под его тяжестью.

— Но потом дела пошли труднее. Зак отыскал эту наркоманку в Бристоле. Ее бил наркоторговец и насиловал сводник. Нашел ее в переулке среди зимы, брошенную умирать. И мы включили ее в программу детоксикации.

Он перевел дух.

— Но как-то вечером она сказала мне, что больше не хочет здесь находиться. Я ответил, что она сделала выбор и теперь должна его держаться. — Его тело слегка расслабилось. — Так она выхватила ножницы — и ударила ими одного из моих людей в грудь.

Я вскинул на него взгляд.

— Я ударил ее! — Он топнул ногой. — Потом снова, снова и снова. И когда перестал бить, она уже не шевелилась.

Эндрю долго молчал.

— Она просила нас о помощи, мы привезли ее сюда, обещая новую жизнь. И она отплатила нам, отплатила мне убийством одного из моих лучших друзей. — В глазах его промелькнула жалость. — Но после этого у меня наступило прозрение. Переломный момент. Когда люди вроде нее противились нам, швыряли в лицо то, что мы предлагали, я понимал — нужно заниматься ими. Мы забрали их из общества, дали крышу над головой. Мы приносили жертву для них. Поэтому они должны были приносить жертву для нас. Должны были становиться мучениками.

— Вот для чего ты привез сюда Легиона.

— Да, — спокойно ответил он и поднялся. — Мы вместе служили в армии. Он обладал кое-какими уникальными умениями. Ты видел, Дэвид, как человек ценит жизнь на поле боя. Как легко он готов ее оборвать. Большинство солдат, большинство людей не хотят убивать, не хотят пересекать определенную черту. — Я не сводил глаз с Эндрю, когда он направился ко мне, плеть свисала с его руки. — Но для Легиона никакой черты не существует.

— Я думал, это миссия от Бога.

— Так и есть.

— Ты читал когда-нибудь десять заповедей?

Он улыбнулся:

— Я защищал этот проект.

— Ты привез сюда психопата-убийцу.