Обязан побеждать

Ждали долго. Наконец послышался треск мотоциклов и гул грузовика.

– Мотоциклы пропускаем. Я подрываю машину, ты немедленно бей из винтовки по мотоциклистам. Веди их под прицелом сразу же. Сокрушительно ударю из «дегтяря». Если откроют сильный ответный огонь, снимаемся и уходим. Огрызнёмся выстрелами, когда лес нас прикроет. Покажем фрицам, в какую сторону драпанули. Задача понятна?

– Так точно, товарищ командир!

Внезапность всегда ошеломляет. Таня вздрогнула от прогремевшего взрыва и промедлила с выстрелом. Лейтенант прицельно ударил из пулемёта по крытому брезентом грузовику, окутанному дымом шашки и фонтаном земли и песка, затем быстро перенёс огонь по второму мотоциклу, который накренило от взрывной волны. Солдат он срезал. Таня ударила по первому мотоциклу. Попала в пулемётчика, который упал грудью на оружие.

Лейтенант видел, как мотоциклист рванул вперёд, но Танина пуля его догнала, и машина ушла в кювет. Костя вновь резанул по грузовику, откуда выскакивали уцелевшие солдаты, прячась за завалившийся грузовик и походную кухню на прицепе. Огонь пулемёта прижал их к земле. Раздалась команда открыть огонь. Но «дегтярь» бил и бил короткими очередями.

Немцы так и не смогли ответить дружным огнём, видно, немногочисленная нестроевая поварская команда не отличалась боевой подготовкой и полегла вся.

– Молодец, товарищ ворошиловский стрелок, рука не дрогнула!

– И не дрогнет впредь. Я до жути насмотрелась бедных калек мальчишек. У кого руку оторвало, у кого ногу, кому живот осколком вспороло. Один совсем мальчишка в атаке упал, я – к нему. Он сидит, сгреб в руки своё хозяйство, на лице ни кровинки, а из-под рук фонтан крови. Осколком мины обрезало хозяйство.

«Как я теперь жить буду без невесты? – кричит в истерике. – Она ждёт меня целого!»

– Как может рука дрогнуть после таких ужасов? Этот ужас они принесли на нашу землю и разлеглись на ней навечно. Мы что, всех прикончили? – всё же с нервной дрожью в голосе спросила Таня.

– Успокойся, родная. Всех, нечего им тут делать. Сама говоришь.

– Мужики-то какие здоровые, откормленные.

– Это нестроевики, повара. Видишь, кухня сзади. Подождём, не зашевелится ли кто? Можно схлопотать пулю. Держи под прицелом, я обойду каждого. – Лейтенант вытащил из кобуры пистолет, снял с предохранителя и, настороженно, окидывая взглядом лежавшие вразброс трупы, не спеша подошёл к машине. В кабине было два трупа, сильно окровавленные. Один из них унтер-офицер. «Вот его бы форму», – подумал лейтенант. Но тут же отказался, грудь была вся в крови. В кузове лежали два трупа на ящиках и мешках с провизией. В углу котелки. Раздался стон раненого, лейтенант выстрелил в поднимающуюся фигуру.

Подошла прихрамывая Таня.

– Забираем ящики с провизией, посуду – и в лес не на нашу сторону.

Лейтенант подал Тане котелки, кружки, две небольшие канистры со шнапсом и приказал уходить, сам выбросил из кузова несколько ящиков с тушёнкой, увесистый тюк с палаткой в чехле, несколько мешков с крупой, один на полцентнера взвалил на спину и быстро пошёл в лес. Мешали кочки, недавно бывшие союзниками. Но он быстро преодолел расстояние и снова вернулся за провизией. Перенёс в лес все трофеи. Отыскал в кузове брезент в рулоне, унёс его и палатку. И только тогда стал снимать форму с мотоциклистов, прорезиненные накидки. Снял пулемёты с боекомплектом. Едва углубился в лес, как услышал гул машин.

– Таня, уходим тихо. Задумка пропала. Жаль обнаруживать добытое.

– Что же ты хотел?

– Пострелять, увести облаву за собой подальше на южную сторону дороги и, сделав крюк, вернуться на базу.

– Пусть ищут там, где нас нет?

– Хотелось бы, но не вышло. Думаю, охота за нами всё равно обеспечена. Унесём подальше всё что сможем. Остальное спрячем, постепенно, если не обнаружат, заложим в тайник. Ты неси, что я тебе дал, а я постараюсь унести тушёнку и куль с крупой.

Таня, тихонько бренча котелками и канистрами, затолкала их в рюкзак. Костя помог ей надеть лямки, сам же, прикрыв травой и ветками кучу добра и немецкие пулемёты в густом сосновом подросте, упаковал груз в брезентовую накидку, взвалил на плечи и двинулся за Таней, которая шла прихрамывая.

– Таня, как нога? Рано я взял тебя в бой.

– Ничего не рано. Неделя прошла. Слышишь, гудит. Что-то тяжёлое.

– Скорее всего – две самоходки и мотоциклисты. Их расчёты в лес не попрут.

– А если машина с солдатами?

– Эти могут. Наткнутся на наш склад. Жалко. Надо было уничтожить провизию.

– Тоже жалко, вдруг не пойдут в лес. Откуда им знать, в какую сторону мы ушли. Следов явных не оставили. Ты же об этом позаботился. Провод смотал, дорогу, где мы топтались, замёл веткой.

– Для опытного глаза следы остались. Направление огня, гильзы. Потому нам надо идти проворно на юго-восток, а затем на север и выйти к своей базе.

– Получается так, как задумано?

– Не совсем, мы идём молча, не огрызаемся, не делаем загадку немцам. С таким грузом до ночи не выйдем на дорогу. Придётся оставить у приметного места и идти налегке.

– А котелки, кружки, форма?