Обитатели холмов

— Вот и великолепно, — сказал Принц Радуга, когда работа была закончена. — Я, конечно, уверен — никто здесь не замышляет украсть мою морковь. Но если кто-нибудь… Эль-Ахрайрах! Если кто-нибудь это сделает, я рассержусь всерьез. Например, если Король Дарзин украдет ее, лорд Фриг отберет у него королевство и отдаст кому-нибудь другому.

Но Эль-Ахрайрах понимал, что Принц Радуга имеет в виду его самого, и если он попадется на краже, Принц либо убьет, либо изгонит из этих земель и отдаст народ Эль-Ахрайраха кому-нибудь другому; а при мысли о том, что этим «кем-нибудь» может оказаться Гафса, Эль-Ахрайрах заскрипел зубами. Но вслух он сказал:

— Конечно, конечно. Очень верно и справедливо. И Принц Радуга ушел.

В одну прекрасную ночь, через две луны после того, как посадили морковь, Эль-Ахрайрах и Проказник пошли на нее взглянуть. Ботву здесь никто не объедал, и она выросла густая, зеленая. Эль-Ахрайрах прикинул и решил, что каждая морковина может оказаться в длину не меньше его передней лапы. И пока он разглядывал при лунном свете чудесное поле, в голове у него родился план. Он уже так привык скрывать все от Гафсы — да и кто мог сказать, где Гафса окажется в следующую минуту, — что они забрались с Проказником в одну из нор на самом дальнем склоне, чтобы все обсудить спокойно. А там Эль-Ахрайрах пообещал Проказнику не только стянуть морковь Принца, но заодно и покончить с Гафсой. Потом Проказник отправился к ферме позаимствовать немного зерна. А Эль-Ахрайрах провел остаток ночи, собирая слизней. Хлопотливое это оказалось занятие.

На следующее утро Эль-Ахрайрах вышел из норы рано и увидел Йону, болтавшегося возле забора.

— Йона, — сказал он, — не хочешь ли ты отведать отличнейших жирных слизняков?

— Хочу, Эль-Ахрайрах, — отвечал Йона, — но найти их не так-то просто. Был бы ты ежиком, ты бы это знал.

— У меня есть отличные слизни, — сказал Эль-Ахрайрах. — Можешь съесть все. Я тебе и больше дам, если ты сделаешь то, о чем я попрошу, и не станешь задавать вопросов. Скажи, ты умеешь петь?

— Петь? Нет, Эль-Ахрайрах, ежики не поют.

— Это хорошо, — сказал Эль-Ахрайрах. — Просто прекрасно. Но если ты хочешь получить моих слизней, тебе все же придется попробовать. Ого! Что я вижу — фермер забыл в канаве старую пустую коробку. Прекрасно, прекрасно. А теперь слушай.

В это же время Проказник разговаривал в лесу с фазаном по имени Шишник.

— Шишник, — сказал он, — ты плавать умеешь?

— Я и к воде-то не подхожу, пока нужда не заставит, — отвечал Шишник. — Я терпеть ее не могу. Но конечно, если понадобится, я смог бы продержаться какое-то время.

— Великолепно, — сказал Проказник. — А теперь смотри. Видишь, сколько у меня пшеницы, — а ты знаешь, как редко ее встретишь в такое время года. Можешь взять ее всю, но сначала поплавай немного в пруду па краю леса. Я все объясню по дороге. — И они отправились на край леса.

Когда настал час «фа-Инле», Эль-Ахрайрах скатился в свою нору и увидел жующего Гафсу.

— Ах, ты тут, — сказал он. — Замечательно. Никому бы я не доверился, но тебя я с собой возьму. Пойдешь? Только ты да я — и больше никто ничего не должен знать.

— Почему? Что ты задумал, Эль-Ахрайрах? — спросил Гафса.

— Я ходил смотреть на морковку Принца, — отозвался Эль-Ахрайрах. — И терпению моему пришел конец. Это самая лучшая морковка, которую я видел в жизни. Я хочу стащить все… или почти все. Конечно, если бы я на такое дело взял моих кроликов, очень скоро нам бы не поздоровилось. Пошли бы разговоры, и будь уверен, Принц Радуга все узнал бы. Но если мы отправимся только вдвоем, никто не узнает, чьих лап это дело.

— Конечно я пойду, — сказал Гафса. — Давай завтра ночью. — Он решил, что тогда ему хватит времени предупредить Принца Радугу.

— Нет, — сказал Эль-Ахрайрах. — Сегодня. Сейчас же.

Ему было интересно, станет Гафса отговаривать его от этой затеи или нет, но, взглянув на него, Эль-Ахрайрах понял, что тот думает лишь о близком конце Принца Кроликов и о том, как скоро сам станет на его место.

И при свете луны оба выбежали из норы.

Они бежали вдоль ограды и были уже довольно далеко, как вдруг в канаве увидели старую коробку. А на коробке сидел ежик Йона. Он нацепил на иголки лепестки дикой розы, как-то странно пискляво хрюкал и размахивал черными лапками. Кролики остановились.

— Что ты делаешь, Йона? — спросил изумленный Гафса.

— Пою, — отвечал Йона. — В полнолуние все ежики поют, чтобы приманить слизняков. Неужели ты этого не знаешь? — И запел:

Ракушка Луны, ах, Ракушка Луны!Ах, пусть будут всегда мои лапки полны!

— Какой кошмар! — сказал Эль-Ахрайрах, и сказал правду. — Бежим отсюда скорее, пока он не поднял на ноги всех элилей. — И кролики убежали.

Через некоторое время они добрались до пруда, что был на краю леса. Подбежав поближе, они услышали плеск и квохтанье, а потом увидели фазана по имени Шишник — распушив длинный хвост, он плескался в воде.

— Что случилось? — сказал Гафса. — Шишник, ты ранен?