Обитель духа

Горхону тогда было тридцать два года. Он провел два года в пещерах отшельников, потом вернулся в монастырь и с фанатическим упорством принялся штурмовать древние манускрипты. За время его отсутствия опять случилась эпидемия болезни, многие монахи умерли, и почти не осталось тех, кто помнил нелюдимого служку-простолюдина. Слухи о нем летели впереди него, и в монастырь он вернулся уважаемым, достигшим многих высот братом школы. То, что было ранее им отброшено за полной невозможностью – признание, уважение и власть, – оказалось реальностью. У Горхона появилась цель.

Еще десять лет он провел в усердном обучении, пытаясь достичь высшего понимания. И когда достиг, то засмеялся. Потому что понял, что знание ради знания, ради совершенства не приносит ни власти, ни силы, о которых он всегда мечтал. Но зато многократно увеличивает ношу понимания.

Следующие пять лет Горхон потратил не на знания магических практик, а на знание того, как следует обращаться с людьми, чтобы они делали и даже думали то, что ты хочешь. Он стал ближайшим наперсником князя, завоевал авторитет при дворе, сделался популярным среди настоятелей других школ. Он научился быть мягким и уступчивым, научился слушать других с неподдельным интересом и вызывать в человеке ощущение собственной значимости. Все это, а также несколько продуманных ходов по поднятию собственной популярности, – например, открытый прием всех желающих в определенные дни, – принесли Горхону место настоятеля. Как говорится, великие дела нужно делать легко. Так вот, действительно, когда настоятель Вудо умер, Горхон не делал ровным счетом ничего, пока его соперники спешно демонстрировали друг другу и двенадцати членам Совета, который был собран по этому поводу, свои достоинства. Решение Совета по его избранию было единогласным. Ну, почти.

…Горхон заложил руки за спину и принялся мерить шагами комнату. Бездействие в тот момент, когда желаемое находится так близко, раздражало его. Однако ждать, пока наследием Желтого Монаха воспользуются снова и выдадут себя, можно было сколько угодно. Нет, ему надлежало действовать самому. Вероятнее всего предположить, что свитки хранятся в какой-то из магических школ. Вряд ли в мелкой: ни один из настоятелей бы не устоял перед тем, чтобы возвыситься с помощью свитков, а ничего необычного за последние годы в Ургахе не происходило, за исключением изгнания уродцев. Равновесие сил соблюдалось даже несмотря на склоки, сотрясавшие княжеский престол. Нет, вероятнее, что свитки хранятся таким же образом, каким попали к нему, то есть в крупной и могущественной школе, которая, возможно, и усилила свое влияние, – но лет эдак сто назад и теперь имеет достаточно силы, чтобы защищать то, что ей принадлежит. Таких, помимо школы Омман, было еще четыре. Школа Уззр. Школа Лонг-тумри. Школа Гарда. И секта странствующих гадателей – школа Триспа. Каждая из них имела свою собственную технику медитации, особую технику боевых искусств, свои обряды и свою магию. И следует приглядеться к настоятелям каждой из школ.

Наверное, он начнет с Ицхаль – фигуры во всех отношениях интересной, учитывая ее происхождение и последние сплетни вокруг нее. По крайней мере она наиболее уязвима и в случае обнаружения свитков у нее. Убрать ее с дороги ничего не стоит. Достаточно намека, чтобы тлеющие подозрения князя превратились в пламя, которое сожжет ее.

Итак, что он о ней знает? Сестра князя – это очевидно. Умудряется до сих пор оставаться живой – это при подозрительности ее брата заслуживает внимания. Ни одной сплетни о каких-либо любовных или хотя бы плотских делишках, хотя многие послушницы школы Гарда только назывались девственницами, а некоторые позволяли себе половые связи практически открыто. Или Ицхаль до сих пор девственница? Горхон усмехнулся. В период, когда она возглавляет школу, ее влияние увеличилось, но скорее за счет умелой организации. Ицхаль провела мягкое поглощение более мелкой боевой женской секты, обогатив свою школу и не потеряв ключевые фигуры присоединившейся. Построила три новых монастыря – не так много, но и не мало, если знать, что с того момента, как она стала настоятельницей, поток пожертвований из княжеской казны превратился в скудный ручеек. Однако источники средств на строительство во всех трех случаях так очевидны и публичны, что придраться решительно не к чему. Возможно, это и есть ее способ выжить, – окажись она в чем-то замешанной, князь бы тут же в это вцепился.

Что ж, каковы выводы? Умна, осторожна. Никак себя открыто не проявляет. Кстати, эта позиция во многих боевых учениях считается самой правильной. В школе Омман такая позиция называется «змея в тумане». Однако, как известно, это активно-оборонительная позиция.

И действительно, с чего вдруг такая осторожная женщина пользуется цампо? Демонстрация силы? Простое любопытство? За ней следует проследить. И пожалуй… это доставит ему удовольствие.