Обитель зла

Он знал, что вот сейчас она пьет кофе в кухне, и думал, не стоит ли подсесть к ней, чтобы сказать, насколько бессмысленной была бы его жизнь без нее, но он этого не сделал.

Он стоял возле двери, когда она варила для Эди полную кастрюлю «здорового супа», и слушал, как она рассказывает ему историю о кролике Раббиа, который вообразил, что он лев, и хотел сожрать своего маленького брата. Всегда, когда напряжение нарастало, Эди визжал, а когда она высыпала из картонки достаточное количество изюма в его тарелку, булькал от радости.

Когда Эди наелся, она сунула ему в руки старый будильник, чтобы он играл с ним, и отослала в его логово. Потом она села в машину и уехала.

Он не сказал ей «buon giorno», не обнял ее, не заверил, что любит ее больше, чем жизнь. Было воскресенье, и он не знал, куда она поехала. Он был идиотом.

Когда она вернулась, он как раз готовил ризотто в траттории и смог только улыбнуться ей. Она исчезла в доме. Через десять минут она вышла, и он заметил, что она полностью переоделась. Она поздоровалась, поцеловав его в щеку. Это был первый поцелуй за целый день, хотя была уже половина пятого. А потом она уселась с газетой за один из столов на террасе, потому что еще не было посетителей.

– Тебе чем-нибудь помочь? – из вежливости спросила она, но он ответил отрицательно.

Хотя на Саре были солнечные очки, он долго всматривался в нее через окно кухни. Он изучал ее лицо, ее движения, пытаясь обнаружить хоть что-то, что позволило бы сделать вывод, что сегодня с утра она была у любовника. Но не увидел ничего.

Вскоре после этого она зашла в кухню.

– Сколько заказов у нас на сегодняшний вечер?

– Двенадцать.

– Ну, это немного. Я тебе нужна или могу уехать в свой дом?

Наверное, он посмотрел на нее, как раненая косуля, потому что она поспешно добавила:

– У меня сегодня целый день в голове крутится сюжет, который я очень хотела бы нарисовать. Он не выходит у меня из головы. Я хочу сконцентрироваться на нем и посмотреть, что из этого получится. Действительно ли у меня творческий подъем и подходящее настроение. Может быть, я скоро вернусь.

Романо кивнул.

– Ладно, иди. Я сам справлюсь.

Тем не менее она сняла фартук с крючка, надела его и приготовила салаты на вечер, потом вымыла стол и руки.

– Мы уже давно не были во Флоренции, – заметил он, чтобы как-то задержать ее.

– Да, это правда, – улыбнулась она. – Поэтому нужно как можно скорее туда съездить.

Она поцеловала его в лоб, повернулась и исчезла.

В семь вечера пришли первые посетители, а Романо все не мог сосредоточиться. Ему никак не удавалось вспомнить, поставил он в духовку куропаток, которых уже сотни раз готовил, с чесноком и без него, полил их растительным маслом или бульоном, или вообще отправил в духовку без ничего. Он чувствовал себя, как ученик повара, впервые попавший на кухню. В восемь часов вечера три стола на четыре персоны были заняты. Незаявленные посетители не появлялись. Словно в трансе, он готовил закуски, разогревал соусы, ставил в духовку мясо и рыбу и поливал ванильное мороженое горячим соусом с корицей.

– Да что с тобой такое? – спросила Тереза скорее сердито, чем заботливо. – Ты какой-то рассеянный! Возьми себя в руки!

– Ничего не случилось. Просто мне нужно отлучиться. Надо решить важный вопрос.

– Тогда исчезай. Остальное я сделаю сама. В теперешнем состоянии ты больше мешаешь, чем помогаешь.

Романо ничего ей не ответил. Было двадцать два часа тридцать минут. Он проверил, действительно ли Эди мирно спит в своей постели, и уехал.

Как обычно, Романо поставил машину наверху, на краю леса, но впервые там была не одна его машина. «Лэндровер» серебристого цвета уже стоял там. «Он здесь. Значит, все-таки правда», – подумал Романо и вытер со лба холодный пот.

Он медленно пробирался по темному лесу. Он сам расчистил эту дорогу, поэтому мог пройти ее вслепую. Он хотел подготовиться к тому, что его ожидало, но не мог. Это было слишком нереально, слишком абсурдно.

Дом был почти полностью погружен в темноту, лишь из спальни пробивался слабый свет.

Колющая боль внизу его живота стала сильнее.

Спальня располагалась прямо над кладовой, в которую можно было войти только пригнувшись. Кроме того, пол здесь был немного углублен в скалу, так что окна спальни находилась ниже, чем обычно бывают окна на втором этаже.

Романо знал, что рядом с маленькой capanna, пристройкой, которая была в полуразрушенном состоянии, с левой стороны в кустах лежит не очень длинная алюминиевая лестница, с помощью которой он чистил водосточные трубы. Она без проблем достанет до окна.

Света, пробивавшегося из спальни, было достаточно для того, чтобы найти лестницу и тихонько прислонить ее к стене дома. Он чувствовал себя вором, когда медленно и осторожно поднимался по лестнице.