Обход

Он кусал левый кулак, чтобы всхлипывание его не были громкими. Он рыдал не о родителях. Не о самом себе. Жуткий вой рвался из его груди потому, что сказки, которую ему пообещали, не было. Его отца обвиняли в убийстве, а мать попала под наказание практически случайно. Не было зла и добра, Киря не был рыцарем. Надо было преодолевать обстоятельства. Мир за гранью, мир в шаге от смертного мира, был сказочно красив и даже манил к себе, но всегда, всегда оставлял грань между собой и призванным. Не было цели, не было высшего блаженства. Были только проблемы, сегодняшние, бесконечные, которые придётся решать на протяжении всей жизни. Те или иные. Волшебство всегда будет таким же обыденным, как и мир вокруг. Ничего нет. И ничего никогда не было.

На Тройке было денег на пару поездок, а автобус подъехал прямо к метро, так что он легко доехал до дома. Правда, пришлось пересаживаться на другую ветку в центре. На него косились. Даже в четырнадцать лет не так часто детей отпускали одних вечером, а щуплое телосложение Кири и невысокий рост заставляли думать, что он гораздо моложе.

Ему хотелось мороженного. Он вспоминал вафельный рожок девочки в машине и думал, что заслужил сладкое. Но по пути домой не было киосков (он уже давно не видел киосков с едой, тем более на крупных улицах), так что дома он вместо мороженного заварил Доширак. Это не было равным обменом. Он стоял около окна, прислонившись к раме, и глядел на ночной двор.

«Радуйся тому, что ключи от дома были в рюкзаке», – старался он подражать внутреннему ехидному голосу. Но радости не было. Он смотрел туда, где спрятал куклу. Ехидный голос порывался включиться, но умирал от того аргумента, что куклу специально подкинули в вещи отца, чтобы она стала ещё одной неопровержимой уликой.

Сзади раздался звук упавшего пульта от телевизора. Не оборачиваясь, Киря мог различить, как разлетелись батарейки по полу. А потом он услышал покашливание. И попытался заорать, так и не посмев обернуться, прямо в закрытое окно.

Глава пять

Всё, что вышло из его горла, было шипением, как из проткнутого воздушного шарика. В стекле он видел, как двигалось отражение. Медленно он развернулся, ощущая, что сейчас не выдержит мочевой пузырь, и он доставит немало развлечения незваному гостю, обмочив джинсы.

Он, оказывается, неплохо разглядел того странного незнакомца, что прошлой ночью прятал шейный платок под кириными окнами. Одежда на нём висела будто клочьями, движения были нервными, а лицо каким-то висящим, будто старческим.

– Отличная идея, так я себе и сказал, отличная идея спрятать улику там, где она защищена моей магией. Помогло это твоему отцу, а, помогло?

В руках незнакомца вдруг оказалась та самая тряпичная кукла. Но Киря почти её не замечал, уставившись незнакомцу в лицо. Дикий страх сменился не менее дикой яростью.

– Вы какого чёрта тут делаете?

Он сделал шаг вперёд и сильно пнул кресло около компьютерного стола, оно проехало полметра, а потом завалилось набок прямо у ног незнакомца. Колёсико у кресла продолжало бешено вращаться. Киря соображал почти мгновенно, он развернулся, метнулся к шкафу и схватил утюг. Взялся за шнур где-то в середине, утюг угрожающе закачался. Страх закончился. Незнакомец мог справиться с Кирей посредством магии или обычной силы, но Киря чувствовал уверенность потому, что мог сопротивляться. Он представил, как раскрученный утюг летит вперёд и сносит незваному гостю половину головы.

Что-то, видимо, отразилось на Кирином лице, так как незнакомец сделал полшага назад.

– Эй, приятель, у тебя кое-что моё.

– А у тебя моя чёртова кукла. Что дальше, ты, придурок?

Постепенно он увеличил амплитуду раскачивания утюга. Говорят, у людей есть генетическая память или память прошлых жизней. Кто знает, что именно сейчас прорвалось в Кире, быть может, тот самый взрослый, который рос в его теле и сознании, сейчас словно прорвал кокон, и этот взрослый точно знал, как действует оружие наподобие цепа. Раскручивать утюг было почти смешно, но при этом Киря чётко просчитывал толщину шнура, который выдержит практически любой удар, острые поверхности утюга и то, что при хорошем разгоне утюг практически нельзя остановить.

– Я тебя сопляка раздавлю как козявку.

Тот же холодный новый разум Кири уловил в голосе незнакомца неуверенность. У него не было времени осознать и расписать себе происходящее, но вдруг он понял, что циничный голос в его голове умер, теперь все те взрослые мысли, которые озвучивал тот воображаемый негодяй, вдруг стали его собственными. И они теперь подчинялись ему, а не он им.

– Не посмеешь, – бросил он. И только потом понял, почему тот не посмеет напасть на него: было бы иначе, кукла уже отправилась в тот аналог «хранилища улик», которым пользуются эти существа.

– Верни мою вещь! – заорал незнакомец, и Киря понял, что выиграл. Хотя это звучало как угроза, по сути было просьбой, так как альтернативы незнакомец не предлагал.

– Да не вопрос, – Киря бессознательно добавил ругательство, – только на пару шагов назад отойди, пока я в вещах рыться буду.