Обходной контроль

— Почему ты меня не разбудила, детка? — спросил я с раздражением.

— Доктор дал тебе лекарство, чтобы ты спал.

— Кто положил меня в постель?

Она весело засмеялась.

— Могла бы оставить на мне хотя бы трусы.

— Тогда бы не было так интересно. — Она села на край кровати, не спуская с меня глаз. — Ты даже стонал во сне.

— Перестань, — оскалился я. — Ты бы не посмела…

— Не посмела? Почему?

— Ты слишком хорошо воспитана для этого.

— Но ты был замечательным учителем.

Я не знал, шутит она или говорит серьезно.

— Подай мне одежду, — приказал я.

— Нет. Я позвонила доктору, и он сказал, что ты должен оставаться в постели.

— Кто это еще тебе сказал? Чарли? Хал Рэндольф?

Я все понял по ее глазам, затем она кивнула.

— Они опытнее меня. Полагаю, они знали, что ты захочешь сделать, и заставили меня. Я должна была оставить тебя здесь, Тайгер… я старалась сделать как лучше. Черт с ними, они думают только о себе. — Она была искренна.

— Когда-нибудь мы поженимся, и тогда ты будешь получать указания только от меня. Я быстро прищемлю любого, кто попробует вмешаться, а если ты будешь слушать других, то получишь по заднице.

— Когда же это будет? — с интересом спросила она.

— Я сообщу тебе.

— Похоже, ты любишь затягивать период ухаживания, Тайгер, — сказала она уже без улыбки.

— Когда все закончится, — сказал я, — когда мы сможем ходить и дышать, не чувствуя запаха смерти, с сознанием того, что мир не находится на грани уничтожения. Я не хочу, чтобы ты стала вдовой, еще не выйдя замуж.

— Как ты можешь знать, чего я хочу, дорогой?

— О, ты готова заполучить меня сейчас, потому что ты баба, а все бабы хотят замуж несмотря на обстоятельства.

— Терпеть не могу это слово.

— Оно лишь означает, что ты больше чем женщина.

Ты настоящая куколка, с красивым лицом, живым телом и умом. Я чертовски тебя люблю. Только я могу оценить все твои возможности и я хочу тебя всю.

— Так, значит, я баба, — повторила она, теряя свое британское произношение и переходя на чистый бруклинский диалект.

— Черт, где ты этого набралась?

— У тебя. — Она подошла к гардеробу, взяла одежду и положила около меня, пистолет отдельно.

— Одевайся. Хочешь, чтобы я осталась?

Я слегка оттолкнул ее:

— Иди отсюда. Некоторые вещи я могу делать сам.

— Но в чем-то тебе нужна помощь, не так ли?

Я ухмыльнулся:

— Ты права. А теперь убирайся.

Очень медленно и пластично она встала с кровати, остановилась, взглянула на меня, затем направилась к двери. Ее колебание было намеренным, и она хотела, чтобы я это видел. Она медленно повернулась, держась за ручку двери, и спросила:

— Ты действительно знаешь, где он?

— Кто?

— Луи Агронски.

Я был уже в брюках и в ремнях для пистолета.

— Нет, но думаю, что знаю, как найти его.

— Могу я помочь?

— Возможно, но не сейчас.

— А как другие?.. — спросила она с надеждой.

— Они не в счет. Позже я скажу тебе, почему.

— Ты можешь мне сказать, куда ты сейчас собираешься?

— Конечно. В даун таун[4], в нью-йоркское отделение Службы безопасности представить Халу Рэндольфу и компании доклад, после которого они либо заткнутся, либо уступят мне.

— Ты всегда должен быть именно таким?

Я помолчал, заправляя рубаху в брюки.

— Ты хочешь, чтобы я вел себя по-другому?

— Иногда, мне кажется, да.

— Тогда ты мне не нужна.

Ее лицо стало пустым, боль, причиненная моими словами, стерла с него всякое выражение.

— Ты не должен так говорить.

— Нет? Тогда не лезь в мои дела. В противном случае ты перестанешь быть бабой и станешь старой каргой. Я буду делать то, что хочу, а иногда то, что должен. Только одного я никогда не приму — женской сентиментальности и жалости. Когда я работаю, не стой за спиной. Ты знаешь, чем я занимаюсь, и поэтому не старайся мною управлять. Еще не родилась мать той женщины, которой бы это удалось. Я делаю свои дела по-своему, и если ты не понимаешь, что я мудрее тебя на двадцать лет, то тебе нечего делать со мной, направь свои старания в другую сторону, детка. Найди себе парня, который будет ползать перед тобой на коленях, ясно, куколка?

Рондина изучающе посмотрела на меня, улыбнулась и смиренно пожала плечами. Но ее глаза смотрели твердо. Она была таким же профессионалом, только молодым, и на ее счету уже было несколько убийств.

— Ясно, Тайгер. — Она повернула ручку, открыла дверь и, обернувшись через плечо, спросила: — Ты еще любишь меня, Тайгер?

— Будь рядом, и обретешь нелегкую долю.

— Тебя и твою игру словами, — сказала она.

Хал Рэндольф устроил настоящую инквизицию. Я много раз и раньше проходил через процедуру запугивания. Сейчас они разыгрывали передо мной сцену, чтобы произвести впечатление.

Здесь были руководители трех служб, их лица я хорошо знал. Два профессиональных стенографиста восседали за своими столами, готовые записывать каждое слово, чтобы потом можно было проанализировать все в деталях. И, наконец, Рэндольф во главе стола, пытавшийся изобразить дружескую улыбку, чтобы я почувствовал себя свободней.