Обладать и принадлежать

– У черных романтиков из физической плоти проступает «лицо» души, им, правда, непозволительно стареть. – Она выпила. – Есть смысл в жизни, нет смысла в смерти. Есть смысл в смерти, нет смысла в жизни. От усталости нельзя мыться мылом. – Она скривилась, качнулась к нему. Выпрямилась на стуле. – Стучи меня по спине, когда я начну сутулиться.

Юноша закурил. Она закурила вслед, закрыла рукой глаза.

– Все, – сказала она.

Юноша вместо того, чтобы выпрямлять, стал отряхивать ее от сигаретного пепла. Она поставила руки на локти – кисти рук повисли.

Грохнув стеклянно-железной дверью, в кафе вошла озабоченная Яя. Тряхнула кудрявыми волосами в каплях дождя, села, обняв за спину Риту. Та подтолкнула к ней бокал с выпивкой. Яя сказала, оглядываясь:

– Бедные! – Громко и протяжно: – Зачем пить? – Она закатила глаза, изображая пьяную. – Зачем? Я не хочу! Я хочу в Америку, – опять на весь зальчик сообщила она. – Там такого нет! – убежденно продолжала она. – Там культурно относятся к глухим! – Она отчужденно и с упреком посмотрела на пьяных своих спутников.

Юноша поцеловал Рите руку.

– Целуйтесь, целуйтесь, – тут же ревниво сказала Яя. – Я люблю смотреть.

Рита отняла свою руку. Яя передернула плечом. Тоже расстегнула плащ, положила нога на ногу, осматривая посетителей. Потом она дошла до лица юноши и спросила его:

– Ты знаешь, кто? – Она стала показывать волнистую линию от носа. (У парня был нос с горбинкой, и этот жест подходил ему.) – Это ты. А я, смотри, – она показала жест: проведя пальцем по веку, – это значит я! А вот это Рита! – Она натянула кожу на виске.

Все счастливо засмеялись. Яя с доброй усиленной гримасой пропела, обращаясь к юноше и болтая ногой:

– Хо-рро-о-о-ший! – И погладила его по волосам, как животное. Тот смутился.

– Она! – Яя затыкала пальцем в сторону Риты. – Моя! – Стала хлопать себя по груди, еще сильнее болтая ногой с острым каблуком. Рита встретилась с ней взглядом и закивала согласно. Потом вдруг сказала ей:

– Нет у меня желание идти. Нет. Пропало. Не могу себя заставить.

На это Яя вскинула брови, оглядывая ее полупьяное лицо.

– Куда-то идти, кого-то искать… – по слогам выговаривала Рита. Но она не встретила сочувствия со стороны Яи.

Та сразу, исключив Риту из своего внимания, обратилась к юноше:

– Кто ты такой? Где твоя мама?

– Дома, – сказал тот.

– У тебя есть девушка?

– Нет, – сказал парень.

– Ты не веришь нам, а мы занимаем неплохой пост! – громко сказала Яя и засмеялась. – Ты стал к ней привязываться, потому что от нее веяло духами! – Она показала пальцем в Риту. – Тебе приятно понюхать духи!

Помолчали.

– Рита говорит много, плавно, певюче и поэтично. Яя, – она указала на себя: – Много улыбается, мало говорит, похоже, у тебя закружилась голова!!! – Яя наклонилась к юноше. – Ведь у тебя жизнь тяжелая!

Тот вежливо молчал.

– Что? – громко и вызывающе крикнула Яя Рите. – Громко? Глухие на улице мне сказали, что Свинья сам в себя воткнул нож, сам себя зарезал, когда к нему пришла милиция!

– Когда? – переспросила Рита.

– Лысый Володя сейчас на улице сказал. Свинья кричал: «Я не убивал! Я не убивал!» И в доказательство воткнул в себя нож. Сейчас в больнице. О! Какой! – протянула она, очень довольная. – Хи-и-трый!

Из подсобного помещения кафе появился немолодой, носатенький, но богато одетый мужчина. Он неторопливо подошел к стойке, видно, давая распоряжения. Увидев Яю, отвернулся. Яя прищурилась в его сторону. Тот опять обернулся и кивнул ей приветливо.

Яя сказала:

– Я знаю его. Он – хозяин кафе.

Мужчина неторопливо прошел мимо них. Перед самой дверью ненавязчиво кивнул Яе. Та улыбнулась в крайней степени, болтая ногой.

Через стекло все наблюдали, как он побежал к своей машине, сел в нее, завел мотор. Развернулся ближе ко входу, посигналил, открыв переднюю дверь.

– Он сигналит, – перевела мир звуков Рита.

Яя с неопределенной улыбкой поднялась, вихляющей походкой вышла на улицу. Наклонившись к открытой двери, закивала. Потом позвала рукой Риту. Та медленно встала.

– Еще приедете? – спросил юноша, вставая за ней.

– У тебя очень хорошее милое лицо, и тебя должны любить тысяча женщин. Потому ты и говоришь, что ты холостяк? Не выходи со мной, – сказала она ему и стала уходить, уходить, уходить. Открыв дверь, запустила холодный ветер.

Яя уже сидела в машине, выставив для красоты на тротуар одну ногу.

– Это рядом! – сказал мужчина деловито и неестественно весело для его удрученного лица с длинным носом и плачущими глазами.

Яя (ее речь накладывается на его голос): Ты подождешь меня?

Рита села на заднее сидение.

Мужчина: Это быстро. Посидишь в машине. Подождешь. Пятнадцать минут, не больше. Вот, уже приехали.

Яя вертелась, улыбалась Рите загадочно, крутила на палец прядь волос. Засмеялась, вдруг сказала:

– Я пьяная!

Мужчина только снисходительно посматривал на нее. В его быстром взгляде чувствовалось сильное желание. Когда он затормозил, что-то железное забренчало у него в машине.

– Что у вас бренчит? – спросила слышащая Рита.

Мужчина оглянулся – от него повеяло таким одиночеством, – быстро сказал, видно, даже не вникая в смысл своего ответа: