Облава

На крышу где-то совсем рядом с шумом опустилась стайка голубей. Птицы пошуршали, устраиваясь, потом стали громко перегулькиваться. Один голубь, царапая коготками по металлу, прошел по кромке крыши и спрыгнул в пролом, возле которого примостился Ленька. Увидев человека, голубь замер, вытаращив черный глаз, потом, крутя головой, присмотрелся к нему каждым глазом отдельно, увидел, что ничего страшного нет, но все же вспорхнул.

Происшествие с голубем развлекло Леньку. Он посмотрел на часы, новенькие черные «Радо», купленные им на гонорар с последнего «мочилова». Лежать ему здесь еще час. Заняться было нечем. Он снова выглянул в пролом. Внизу охранник в черной униформе прохаживался вдоль припаркованных машин. Этот, конечно, настоящий охранник. В два часа по расписанию этот хрен уходил на обед. А вместо него придет подсадной. То есть в такой же униформе охранника. И как ему, Леньке, объяснили пацаны, этот подсадной должен был незаметно подкатить под дно вон той черной «бээмвухи» сверток… Впрочем, его, Леньку, это не касается. Его дело простое. Вроде того, трехнедельной давности, на Ленинградском шоссе у мебельного салона «Гранд», после которого он и прикупил себе эти клевые часики да тачку обновил — вместо старой «шкоды-фелиции» взял «опель-астру»…

Ленька перевернулся на спину. Сквозь прорехи крыши там и там пробивалось прожекторными лучами солнце. В пластах света, косо падающего сквозь полумрак чердака, плясали пылинки. «Надо же, этой дрянью дышишь, а не замечаешь, — лениво думал он. — А еще радиация везде, которую уж точно не учуешь. А еще эти генетические продукты… Сигареты с аммиаком… Да хрен с ним, — ухмыльнулся он, — тут неизвестно, будешь ли завтра жив, не схлопочешь ли пулю, стоит ли о прочей ерунде думать!.. А жить вообще вредно!»

Он закурил и, глубоко вдыхая дым, стал вспоминать стрельбу у салона «Гранд». Там тоже из гранатомета херачили. Только в другом порядке — он из автомата лупил, а из гранатомета палил Родя Симыч, упокой душу его, Господи!..

Чтобы не думать о плохом перед делом, он снова перевернулся и посмотрел вниз. У входа в Торгово-промышленную палату уже толпились журналисты и телевизионщики. Размещали треноги с камерами. Их, интересно, проверяют? Что стоит в такой вот бандуре установить подствольник — да как лупануть гранатой с близкого расстояния! В Афгане перед этой американской заварухой тоже какого-то хрена так замочили. Какого-то пахана ихнего, который раньше против нас воевал, а потом мы ему оружие продавали, чтобы он Талибан мутузил… Чего-то эти журналисты рано слетелись. Как мухи на дерьмо. Он снова взглянул на часы. Ну да, еще только через сорок пять минут подъедут, рановато они все там собираются. Хотя кто рано встает, то есть кто раньше подсуетится, тому и червячок перепадает. Так или иначе, ему остается только ждать…

Он и ждал, маялся. Переворачивался с боку на бок. Навалился на брошенный рядом пиджак, почувствовал что-то под боком. Нуда, это там паспорт, который ему всучили. От нечего делать полез в карман. Паспорт как паспорт. Игнатов Владислав Геннадьевич. 1958 года рождения. Место рождения: Казань. А вот и фотография. Рожа больно знакомая. Где же он его видел? То ли по телику, то ли в газете. Да, вроде в газете, и совсем недавно. Ну и ладно, ну и хрен с ним. Мало ли лиц похожих… А этому завтра плохо придется. Или уже сегодня. Конечно, уже сегодня.

* * *

Перед входом в Торгово-промышленную палату людей становилось все больше и больше. Подъезжали фургоны телевизионных компаний. Операторы проверяли готовность аппаратуры, протягивали кабели, чтобы вести прямой эфир, сотрудники печатных изданий суетились несколько поодаль от телевизионщиков, издали здороваясь со знакомыми. Почти все друг друга знали, не раз встречаясь на подобных слетах, когда требовалось подловить важное лицо, заставить обронить пару слов, которые можно будет раскрутить в полновесную новость дня. А не удастся получить интервью, тоже не беда: новость — это то, что делается профессионалами, а не то, что интересует обывателей. Во всяком случае, в последнее время. Нет интервью — так даже костюм или часы государственного деятеля станут новостью, а выражение его лица окажется красноречивее слов.

В толпе работников прессы и телевидения лишь двое чувствовали себя чужаками. На груди у обоих журналистов торчали большие пластиковые прямоугольники с двумя буквами МК, выполненными старославянской вязью. Это были представители популярной газеты «Московский курьер», оба в летах, явно не мальчики, оба бородаты, может быть, даже чуть более, чем требовала демократическая мода, но бутафорская растительность функцию свою выполнила, ибо в двух почтенных журналюгах трудно было сразу узнать объявленных в розыск Владислава Игнатова по кличке Варяг и Степана Юрьева по кличке Сержант.