Читаем Обломок Вавилонской башни полностью

Георгий равнодушно слушает Майю, смотрит на играющую в кубики двухлетнюю Тамару и вспоминает свою клятву дочкой, данную Иванченко на границе с Чечней. Душа его ноет, и сердце тонет в крови. Святой Георгий в серебряном кафтане на белом коне летит над ним, презренным, и Чихория теперь стыдится своего имени…

У въезда на полигон митингует сотня осетин, у которых родные – в заложниках у ингушей. Железные прутья и палки в руках.

– Вы укрываете не беженцев, а бандитов! Они убивали наших женщин, стариков и детей! – кричат ожесточенные люди. – Они всех осетин, которые жили в Чечне, обратили в рабов! Они забавляются и торгуют нашими сестрами, как тварями!

Перед закрытыми воротами стоят солдаты. Но на них напирают, оттесняя к железным створкам. На шум прибегает Чихория и кричит:

– Люди, опомнитесь! Тут точно такие же несчастные женщины, старики и дети, как и ваши соплеменники на «той стороне»!..

Юркий парень в дутой болоньевой куртке с наркотическим блеском в глазах подскакивает к Георгию и тычет в него потной рукой.

– Посмотрите! Он же не русский, он – грузин! Эти подлые грузины убивали наших собратьев в Южной Осетии и тут нам житья не дают! Бейте его, люди! – кричит с пафосом.

Толпа закипает и наваливается на Чихорию. Юркий парень достает из дутой куртки приготовленную для ингушей заостренную спицу и сует ее под ребра офицеру, нанизывая на свой кавказский шампур измученное сердце Георгия. Чихория оседает на землю, цепляясь слабеющими руками за одежды бурлящих вокруг людей.

– Убили! – кричит женщина, следя за потухающими глазами офицера, и народ расступается…

Через две минуты старший лейтенант Чихория умирает.

Через два часа его больной отец, полковник Чихория, вскакивает на ноги и тут же падает от инсульта.

Через два дня в шестнадцатилетнем сердце сестры Георгия – Светланы Чихория – умирает любовь к однокласснику-осетину.

Через две недели с холодных вершин Кавказа в долины сползает зима.

Через два месяца Иванченко и поправившийся Невестин увольняются из армии.

Через два года в Чечне начинается война.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Великий перелом
Великий перелом

Наш современник, попавший после смерти в тело Михаила Фрунзе, продолжает крутится в 1920-х годах. Пытаясь выжить, удержать власть и, что намного важнее, развернуть Союз на новый, куда более гармоничный и сбалансированный путь.Но не все так просто.Врагов много. И многим из них он – как кость в горле. Причем врагов не только внешних, но и внутренних. Ведь в годы революции с общественного дна поднялось очень много всяких «осадков» и «подонков». И наркому придется с ними столкнуться.Справится ли он? Выживет ли? Сумеет ли переломить крайне губительные тренды Союза? Губительные прежде всего для самих себя. Как, впрочем, и обычно. Ибо, как гласит древняя мудрость, настоящий твой противник всегда скрывается в зеркале…

Гарри Норман Тертлдав , Гарри Тертлдав , Дмитрий Шидловский , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / Проза / Альтернативная история / Боевая фантастика / Военная проза
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Публицистика / История / Проза / Историческая проза / Биографии и Мемуары