Облучение

4

Мы с Кукурузовой после праздника на работе поджидали новую сотрудницу с огромным нетерпением.

– Извините, заспалась! – вбежала опоздавшая Лёка в белой блузке, в кружевах (как невеста).

И «жених» влетел, слишком смело и небрежно. Бумаги в его руках дрожали, будто сердце – компрессор, вроде того, что за окном долбил асфальт (каждую весну на том же месте).

– Здравия желаю! – нам, и – к Лёке. Что сказал – не слышали, заглушил треск с улицы.

Её ответ в промежутке работы отбойного молотка:

– Нормально.

Он – к дверям. Мы с Кукурузовой успели проорать:

– Документы, Сергей Григорьевич!

Швырнул папку на край моего стола. Лёка выскочила следом. Мы – к окну. Видим, парочка идёт двором порознь, но близость крайняя. Остановились возле клумбы, где проросла вольная трава. Жестикулируют: она – обеими руками, он – скованно одной. Вторая его рука в кармане брюк. Это против Устава: если старший по чину, нечем будет отдать честь. У них всё произошло – переглядываемся мы, скорость космическая.

Вернувшись с перерыва, слышим:

– Мне давно надо было в батальон! Всё великолепно! Позвоню вечером. Милка, не плачь.

Ей «давно надо было в батальон»… «Милка, не плачь» (подружка, видимо, тоже чья-то дочурка). Делать обеим нечего, только висеть на телефонах, и домашние у них, наверняка, имеются. Нам – шиш поставят. Кукурузова (её все боятся) запыхтела, ну, в точности паровоз, готовый к отправке:

– Сергей Морковников прочно женат.

– О, да!

Было приятно видеть, что Лёка тоже испугалась Кукурузову, а, может быть, притворилась в надежде, что отвяжемся. Чего захотела! В конце концов, мы несём моральную ответственность за то, что происходит на пространстве «спецчасти»! В нашем тандеме я – амортизатор:

– К сожалению (надо бы – к счастью, да оговорилась), он любит жену. Она – идеал женщины. Во всём военном oкруге – первая красавица. «Сдобная»: здоровье, мощь.

– О, да, – повторила девица с ученической покорностью.

Вдохновившись реакцией (в душе я наставник), начинаю обрисовывать деток нашего героя: дочку, похожую на Инну Викторовну, «красивенькую булочку», мальчика, – копия Сергей Григорьевич («Мой папа – товалищ капитан»). Кстати, сынишку тоже зовут Серёжей.

– Дети без отца – наполовину сироты. Вот я потеряла родителей рано, – заводит суровую песню Кукурузова.

– Конечно, – одёргиваю её взглядом. В мои обязанности входит управление этим асфальтовым катком. – Дети – цветы. И незачем разрушать крепкую офицерскую семью, тогда как есть холостые. Эдуард Носырев, например, молодой лейтенант.

– Счас пожалует за своей писаниной, – небрежно обещает Кукурузова.

С этим офицериком мы не вступаем в разговоры, и без того он болтлив, на сей раз интересуюсь:

– Как успехи, Эдуард Трофимович, попали на концерт Магомаева?

– Да! Были трудности, которые удалось преодолеть, выйдя с честью, но я всегда, если надо ради великого искусства. Понимающие люди, как я, в своё время учившиеся в музыкальной школе на фортепианном отделении… Бабушка, помню, взяла за ручку, отвела, – так может долго. Взгляд смастерил не армейский. Внешне красив, нос похож на клюв глупой птицы.

И, вдруг, понимаю, что Лёка этого офицера не узнала. На поляне вместе играли в мяч, не один же там был Морковников… Эдуард даже прокричал: «Лёка, вам не взять мой пас!» В ответ отбила, отправив этого Эдуарда на поиски мяча, и тот надолго пропал в кустах, развеселив нас, зрительниц.

– …билет продала старушка. Её мужа-старичка перед самым концертом увезли на «скорой» с приступом стенокардии, но он умолял, чтоб его жена пошла на концерт, ведь такие гастроли… Моя бабушка…

– Чем же кончилось? – Лёка, не глядя на Эдуарда, разглаживала на крышке стола дерматин, тиснёный мелкими ромбиками.

– Арией Фигаро.

– Нет, со старичком.

– С… каким?

– С тем, по чьему билету вы были на концерте, сами же сказали: приступ. Умер или жив?

Оцепенение лейтенанта Носырева. А Лёка – в автоматический режим:

– Ах, простите! – откинулась на спинку стула. Руки дёрнулись, включая хохот, брызгами с них – сверкание колец и браслетов.

Кандидат в женихи удалился обиженно.

– Бу-бу-бу, гу-гу-гу, ду-ду-ду, – громоподобно просмеялась Кукурузова, добавив непедагогично: – Такой зану-ну-да…

– Эрудит, холостой, – напоминаю нашу цель.

– …грамматика в порядке, пунктуация, орфография, – опоминается она.

Мы нарочно подсунули Лёке: пусть поймёт девушка, каков предмет её воздыханий. Смотрим: корпит, мы рады – померк в глазах… Морковников лёгок на помине. Дверь – настежь, плечи – вразброс, китель – нараспашку:

– Где тут моя сводка по стрельбам завалялась?

– Дочитывают, – киваю на Лёку.

Он от меня отвернулся (посадили её тут: не работа, бардак).

– Что ж вы так медленно, надо по-военному: раз-два, – басит ласково.

– Все предлоги у вас, товарищ капитан, написаны слитно со словами, – говорит она.

– …но «с водка» написана правильно: «с» отдельно.