Обман

– А где нашли DVD?

– На полке среди ее любимых фильмов. Во всяком случае, так мне сообщили.

– Крейтон ничего про него не упомянул.

– Я же говорил – DVD мне доставили с курьером.

– Каким курьером?

– Обычный такой парень. Прилично одетый.

– С полицейским значком?

– Ну, был у него и значок.

– Что-то я перестал тебя понимать.

– К DVD была приложена записка; там было сказано, где его нашли.

– Но в протоколе он не значится?

– Забавно, да?

– Кто из полицейских прибыл по вызову?

– Двое парней из отдела полиции Северного Голливуда, которым ну совершенно нечего сообщить мне «не для протокола».

– Майло, может, ты объяснишь мне, что стоит за всеми этими отклонениями от обычного порядка?

– Дело не в ней самой, – сказал Майло. – На нее как раз всем наплевать. В этом, собственно, и беда, Алекс.

– То есть дело – в подозреваемых? В том, где они работают?

– Заметь, я тебе ничего такого не говорил.

– У Академии настолько серьезные возможности по защите собственной репутации?

– Так бывает, если там учатся дети по-настоящему важных шишек. Вот среди твоих пациентов есть ученики Академии?

– Попадаются.

– Не поделишься впечатлениями?

– Способные и в целом симпатичные ребята. В массе своей довольно одаренные, но им приходится справляться с большой нагрузкой – в учебе, в спорте, в общественной жизни… Короче, все, как в любой другой старшей школе.

– В этом деле все не как в любой другой школе.

– Из-за одного конкретного ученика?

Молчание.

– Сейчас начинается прием заявлений в университеты, – начал рассуждать я. – Можно было бы поставить на то, что у вашего шефа ребенок нацелился на Лигу плюща[1]

.

Майло отбросил со лба прядь нечесаных волос. Несмотря на плохое освещение, все дефекты кожи на его лице были сейчас отчетливо видны.

– Если что, я от тебя ничего такого не слышал.

– Сын или дочь?

– Сын. Единственный. Альберт Эйнштейн, если послушать его мамашу, Деву Марию.

– Двусмысленные у тебя метафоры.

– Да ладно, оба были приличными еврейскими детишками.

– Заканчивает выпускной класс?

– Выпускной по продвинутой программе. Собирается в Йель.

– Для абитуриентов этот год – тяжелый, как никогда, – заметил я. – Выпускников – больше обычного, так что даже занимавшихся по продвинутой программе может ожидать разочарование. Пара-тройка пациентов, которых я не видел с тех пор, как они под стол пешком ходили, недавно явились ко мне за моральной поддержкой. Говорят, что поступление или непоступление сегодня зависит от любой ерунды. И скандал вокруг школы – прекрасная пища для Богов Отказа.

– О, Великий Гуру Востока, – Майло согнулся в шутовском поклоне, – светоч твоей мудрости воистину пронзает мглу неведения! – Он принялся методично кружить по комнате. – Старина Стэн глубоко заблуждается, ты мне нужен вовсе не для шуточек.

Может, в этом Крейтон и заблуждался, зато он был прав в другом – искать в доме было решительно нечего.

Тесное жилище уже сейчас производило впечатление давно покинутого. В гостиной, беспорядочно обставленной дешевой мебелью, привлекал внимание разве что книжный шкаф – из тех, что продаются в виде комплектов для сборки на дому. Шкаф был забит школьными учебниками, пособиями для подготовки к единым госэкзаменам SAT и ACT[2], фотоальбомами с видами разных отдаленных мест, дешевыми изданиями Джейн Остин и других писательниц-классиков.

Кухонная мебель – фанера, обшитая дешевым пластиком – словно пыталась мимикрировать под стиль, или, вернее, бесстилье шестидесятых. В холодильнике потихоньку разлагались увядшие фрукты и овощи, в морозилке лежали упаковки быстрозамороженных готовых блюд с пониженным содержанием жира. Один из шкафчиков под завязку был забит алкоголем в мелких сувенирных бутылочках, среди которых затесалось несколько бутылок нормального размера. Дешевый джин, неожиданно дорогая водка «Серый гусь»… Крепкие напитки в этом доме пили отнюдь не в виде коктейлей.

В крошечной спальне – три на три метра – дешевая мебель из ИКЕА. Внутри мрачновато – вид из окна представлял собой сплошную стену вьющегося плюща. До заросшего зеленью холма можно было бы дотянуться рукой, если б не наглухо закрытые, да еще и закрашенные оконные рамы. Дешевый вентилятор в углу старательно делал вид, что создает свежесть, но победить слабый запашок мертвечины ему не удавалось.

Слабый, потому что сухой лед замедлил разложение. Но всем нам рано или поздно суждено сгнить.

– Черви успели завестись? – спросил я.

– По чуть-чуть в носу и ушах – похоже, мухи нашли щель под дверью. Тупые оказались мамашки: их несчастное потомство вымерзло напрочь.

Шкафчик, использовавшийся в качестве гардероба, содержал скудный запас неброской учительской одежды. Благопристойной до такой степени, что это вызывало тоску, вплоть до белого хлопчатобумажного белья без каких-либо признаков сексуальности.