Обманка

Солдаты схватили Фрейзе за ноги и начали вытаскивать из люка.

– Брось его в реку! – крикнул ей Фрейзе. – Брось в воду! – Кто-то, спеша пролезть в люк и поймать Ишрак, наступил ему на руку. – Отпусти его! – прокричал Фрейзе. – Выпусти на свободу!

Он увидел, как она метнулась от люка к каналу, но тут кто-то лягнул его по голове, что-то упало рядом с громким стуком – и наступила тьма.

* * *

Роняя с себя капли воды, Ишрак пробралась к садовой калитке палаццо на Гранд-Канале и дернула за ручку. Створка открылась, и она вошла в сад. Уже смеркалось, и убывающая весенняя луна вставала над темной стеной. Она вся вымокла, волосы крысиными хвостами свисали на спину, а дорогое платье было разорвано от подола до бедра и завязано так, чтобы не мешало. Она осторожно шагнула в отгороженный сад и посмотрела на дом.

Казалось, все спокойно. Ишрак босиком прокралась к окну и прислушалась. В доме царила тишина. Она прикрыла глаза ладонью и заглянула в дом. В комнате было пусто. Ишрак осторожно прошла к садовой двери, держась в тени от портика, и толкнула створку. Дверь чуть слышно скрипнула – и она мгновенно проскользнула в черную прихожую и, подобрав мокрый подол, пересекла помещение и поднялась по лестнице мимо главной гостиной – на тот этаж, который заняли они с Изольдой.

Дверь в их покои оказалась заперта. Ишрак простучала по ней в ритме, которым они пользовались с детства.

Дверь тут же открылась – и Изольда втащила ее внутрь.

– Я тебя заждалась! Ой, ты же замерзла! У тебя все в порядке? Ты вся мокрая! Вы успели к ним вовремя?

Изольда метнулась к себе в комнату за полотняной простыней и начала вытирать Ишрак голову. Та тем временем стаскивала с себя мокрую рваную одежду.

– Я попала к ним перед самым приходом людей дожа, и они успели скрыться. Их оборудование сломано, а Фрейзе арестовали.

– Ой! Надо сказать Луке!

Ишрак взяла одеяло и завернулась в него.

– Стражники все ушли?

– Оставили только одного человека, у выхода на канал. Вот почему я осталась сидеть взаперти, наверху, хотя они и ушли. Они не видели, как ты сбежала, и считают, что ты заперлась здесь со мной. Переоденься – и никто и не узнает, что тебя не было дома. Нашу связь с алхимиками ничто не выдаст. Быстрее, надо рассказать Луке и брату Пьетро про Фрейзе.

Ишрак вытерла голову, надела платье и стянула волосы на затылке.

– Идем, – сказала она.

Девушки поспешно спустились вниз, в главную гостиную. Брат Пьетро и Лука были у окна: они смотрели на темнеющий канал. Услышав звук открывшейся двери, они обернулись и увидели Ишрак.

– Слава богу, ты цела! – воскликнул Лука. – Что это был за прыжок! Ишрак, ты так рисковала! – Он быстро прошел через комнату и прижал ее к себе. – Ты все еще мокрая! – сказал он.

Брат Пьетро покачал головой.

– Полагаю, вы отправились их предупредить, – сказал он. – Вас видели?

– Даже хуже, – отрывисто бросила Ишрак. – Мне очень жаль, брат Пьетро. Меня видели, но я успела скрыться. А вот Фрейзе арестовали.

– Фрейзе!

– Мы добрались туда на гребной лодке. Зашли с канала. Услышали у входной двери отряд дожа. Алхимик с Джасинтой пытались собрать вещи – рукописи, книги, какие-то травы и что-то из лаборатории. Они сели в нашу лодку… – Ишрак задохнулась, с ужасом вспомнив молодую женщину с невероятно старым лицом и растрепанными седыми волосами, которая проскочила мимо нее в лодку. – В общем, так. Они уплыли на нашей лодке. А стражники ворвались и схватили Фрейзе. Я возвращалась вплавь.

Она снова замолчала. Где-то в воде, неподалеку от того места, где она нырнула в канал, была та кроха – нечто вроде младенца, нечто вроде ящерицы, нечто вроде лягушки. Она поднесла шляпу к поверхности и увидела, как существо, блеснув мягкой светлой кожей на спине, нырнуло и ушло в глубину.

– Что случилось? – спросила Изольда, увидев на лице подруги выражение настоящего ужаса.

Ишрак тряхнула головой.

– Не знаю, чем они там занимались, – сказала она. – Не знаю, что они сделали. Не знаю, что они сотворили под тем стеклянным колпаком. Не знаю, что это была за штука.

– Какая штука? – спросил Лука, взяв ее за руку.

Она взглянула в его чистые карие глаза с чувством глубочайшего облегчения, словно Лука оказался единственным, кому она сможет все рассказать.

– Лука, – прошептала она, – я хочу тебе рассказать. – Она чуть замялась. – Но мне даже говорить страшно. Оно было ужасное… и жалкое. Я хочу тебе рассказать. И не могу.

Не задумываясь, он обнял ее за плечи и отвел подальше от остальных. Когда их головы сблизились и он притянул ее к себе, то почувствовал, как она прижимается к нему, немного успокаиваясь – как будто он был теплый, как будто с ним было безопасно.

– Ты можешь мне рассказать все, – прошептал он ей. – Что бы это ни было.

Она на секунду уткнулась ему в шею, а потом зашептала ему на ухо. От его волос пахло чистотой: он пах реальностью, нормальностью, юношей. Она ощутила желание, словно это чувство было единственно реальным в опасном мире, полном тайн. Казалось, единственное, что реально, чему она может доверять, – это Лука.

– По-моему, они создали гомункула, – прошептала она.