Обмен убийствами

— Стефан Хольц. Вы наверняка о нем слышали. — Она покачала головой. — Он известный местный бизнесмен, если можно так выразиться.

— Послушайте, насколько я знаю, хозяин клуба — Рой Фаулер. Он меня нанял, и он платит мне зарплату.

— Вы уверены, что никогда раньше не слышали имени Стефана Хольца? — спросил Беррин.

— Надо же, он вдруг заговорил! — насмешливо фыркнула она. Беррин слегка смутился.

— Отвечайте на вопрос, — потребовал он, пытаясь скрыть обиду без особого успеха.

Она медленно повернулась к нему, смерила его взглядом, вздохнула и наконец сказала:

— Да, уверена. — Потом обратилась ко мне: — Я не знаю никакого Стефана Хольца.

— Мистер Фаулер обещал передать нам список швейцаров, которые работали здесь последние полгода по временному найму, — продолжал я, — но мы его до сих пор не получили.

— Надо же! — Она довольно-таки нахально улыбнулась.

— Вы же здесь управляющая, — заметил Беррин. — Вы можете предоставить нам эти сведения?

Улыбка ее мгновенно исчезла.

— У меня нет на это времени. Придется вам поговорить на этот счет с мистером Фаулером.

— Мы бы так и поступили, если бы застали его, — сказал я, с досадой подумав, что в этом и заключается самая серьезная трудность в работе полицейских — большую часть времени приходится буквально по капле выжимать из людей сведения. — Тогда назовите нам компанию, в которой вы нанимаете швейцаров, — добавил я, не намереваясь больше тратить время на Элейн Томс, — и мы сами с ними свяжемся.

Она медлила, и я легко догадался почему. Если ходили слухи о тайном владельце клуба, то они наверняка дошли и до компании, которая поставляла им швейцаров, так уж бывает с этими ночными клубами. Она не хотела давать нам сведения об этой компании и в то же время боялась соврать: а если Фаулер сообщил нам ее название и я только проверяю ее?

— Эта компания называется «Элит-А», — в конце концов сообщила она.

Беррин записал название.

— Только вряд ли вам там помогут. Сомневаюсь, что они прилежно вели документацию.

— Почему вы так думаете?

— Вы же знаете, как работают все эти охранные фирмы. Они берут людей на работу без договора по найму.

— А Шон Мэттьюз пришел к вам из «Элит-А»?

— Скорее всего да, но это было еще до меня, поэтому я не уверена. В газетах пишут, что вроде бы его отравили.

— Мы так предполагаем.

Она покачала головой, как будто не могла смириться с таким его концом.

— И куда только катится мир?!

— Туда же, где он всегда пребывал, мисс Томс. В нем полно не очень хороших людей, которые делают друг другу не очень хорошие вещи. — Я удержался от искушения добавить, что после смерти Шона Мэттьюза их стало на одного меньше. — Если мистер Фаулер появится, пожалуйста, попросите его немедленно с нами связаться.

Она взяла мою карточку с телефоном.

— Так у вас уже есть подозреваемые?

— Мы разрабатываем несколько версий, — ответил я, прибегнув к запасной тактике детективов, которая является эвфемизмом отрицательного ответа, и, видимо, мисс Томс поняла это, потому что отвернулась, скрывая усмешку.

На этом разговор закончился.

Когда мы снова уселись в машину, Беррин озабоченно обратился ко мне:

— Мне кажется, я вел себя не лучшим образом. Вы ловко с ней расправились.

Беррин только что окончил полицейскую школу, и, как многим из нас, ему еще было чему поучиться. Но в противоположность другим новичкам он это сознавал и потому не отличался излишней самоуверенностью. Его повысили из рядовых всего три месяца назад, и, если не считать Руди, этого случайного убийцу и профессионального угонщика автомобилей, дело Мэттьюза было для него первым расследованием убийства. И мы впервые работали с ним в паре.

Я пожал плечами:

— Я ведь дольше тебя служу в полиции, поэтому мне проще разговаривать с людьми вроде этой Томс. Помни, что во время расследования допрос ведешь ты. Когда имеешь дело с прожженными преступниками, об этом легко забыть.

Беррин серьезно кивнул. В этот момент он напомнил мне одного из участников телевизионного шоу «Другая жизнь». За один месяц не так просто превратиться из прилежного учащегося в детектива. Он очень старался усвоить все приемы профессии и произвести впечатление опытного полицейского, но у него это пока получалось неестественно.

Когда он снова повернулся ко мне, озабоченность на его юном лице сменилась просветленной убежденностью вроде той, какую видишь у проповедников, терпеливо ходящих от дома к дому.

— Я позволил ей смутить меня. Вот в чем проблема. Я не сумел внушить ей уважения к себе. Больше такое не случится.

— Я и не сомневаюсь, — сказал я, похлопав его по плечу. — Поработаешь со мной и не заметишь, как станешь Грязным Гарри.

Он тронул машину и вывел ее с парковки.

— Да уж, верно.

* * *