Обнаженное прошлое. Только живи

Я поморщился.

– Смотря о какой вы Анне. Но в любом случае женат я был лишь однажды, на Ольге.

– Ерунда! – отмахнулся мужик. – Я имел в виду отношения. У вас же дочь. Даша. Правильно?

Я посмотрел на доктора, тот с интересом разглядывал незнакомца, не желая мне помогать и выгонять этого странного типа.

Вздохнув, согласился:

– Тогда, кажется, это я тот Антон, которого вы искали.

– Отлично! Меня зовут Эдуард, и я хороший друг Ани. И… понимаете, я нигде не могу ее найти!

– Добро пожаловать в наш клуб. – Я пожал плечами и тут же ссутулился, чувствуя новый приступ боли. Дальше говорил тише и медленнее: – Аня уже несколько дней как пропала. Мы ее ищем.

– Кто «мы»? – не понял Эдуард. – Ее не нужно искать. То есть сейчас нужно, а еще несколько часов назад она была со мной. Мы… летали кое-куда. Я думал, что смогу ей помочь, и возил в монастырь, на молитву. К святому.

При последних словах мужчина закашлялся и покосился на прилепленную кем-то икону, прямо на зеркале над умывальником.

– То есть вы были вместе? – Я нахмурился. – А телефон зачем отключили?

– У нее села зарядка, и она сильно волновалась по этому поводу. Но там, куда мы летали, нет электричества. А в аэропорту мы купили билеты сразу по приезде – беготня с посадкой отняла все время. Только когда вернулись, она встретила кого-то на вокзале. Закричала, побежала за женщиной…

– Ничего не понимаю, – перебил я. – Куда вы летали и зачем? Молиться?

– Д-да. – Эдик немного побледнел, или мне показалось.

– Шутите?

– Нет, с чего бы? Когда ребенок болен – все средства хороши.

Я посмотрел на доктора, тот на этот раз не смог остаться в стороне:

– Скажите, Эдуард, а если полиция проверит ваши слова, они подтвердятся? Насчет полета и все такое?

– Зачем полиция? – испугался мужчина.

– Потому что моя дочь пропала, – сказал я, начиная сильно злиться.

– Даша?!

– Настя! Моя настоящая дочь!..

И тут я прикусил язык, но было уже поздно – слова сорвались с губ. Повисла неловкая тишина, прервал которую снова доктор.

– Понимаете, Эдуард, Анну разыскивают в связи с пропажей малышки – девочка возможный донор Даши. Сестра.

– Да, сестра, – спешно повторил я, кивая, как идиот, позабыв о боли и о помутнении в глазах.

– Но… Аня всегда была со мной. Она не могла никого похитить. – Эдик посмотрел на нас ошарашено. – Можно проверить. Конечно, пусть подают запросы. Мы прилетели около пяти часов назад. И расстались на вокзале. Аня увидела какую-то Олю, закричала ей и побежала следом. Я даже думал, что это и есть ваша жена, но та с ребенком была и с еще одной женщиной, в возрасте. Они о чем-то поговорили, сели вместе в электричку и уехали. И с тех пор я все жду звонка от Ани, но ее телефон так и молчит. Стал волноваться, поехал к ней на работу – там подруга ее… В общем, мы вместе приехали к вам домой, звонили в дверь. Соседка сказала, что ваша жена уехала куда-то с сумкой и вещами, а вы сами здесь, в больнице. Бабушка такая…

– Угу, – я кивнул, – вечно в глазок подглядывает. Я понял, о ком вы. Но… Кого же тогда увидела Аня на вокзале?

– Теперь я и сам теряюсь, – пригорюнился Эдик.

– А мне кажется, пришло время позвать нашу доблестную полицию, – очень тихо, но четко произнося каждое слово, проговорил доктор. – И вы еще раз расскажете им все, что случилось на вокзале.

– Да, – согласился я, – любые сведения не помешают. А Ольга, скорее всего, никуда не уехала, а просто у подруг находится. Или в участке. Она места себе не находит из-за потери малышки.

Тут я заметил странный взгляд доктора на меня.

– Что? – спросил, не понимая, что случилось.

– Любовь слепа, – философски ответил он. – И глуха. И отупляет. Ну да ладно, думаю, нам не стоит медлить, господа.

Аня

– Эй! – крикнули откуда-то сверху. – Ты там жива? Эй! Василиса Анатольевна, она молчит. Не шевелится.

– Вот и славно.

Я открыла глаза, чувствуя жгучую боль в левом плече. Щурясь, посмотрела на деревянную стену перед собой, и сразу холодок пробежал по позвоночнику – все вспомнила! Даже то, как меня неаккуратно спускали по лестнице, задев плечом стену и швырнув на какой-то отсыревший соломенный тюк.

– Отойди ты оттуда, хватит задирать половик. Пусть себе лежит, она у тебя что, есть просит?

– Нельзя же так, – Ольгин голос звучал испуганно, – может, вы много лекарства добавили?

– Может, и много, – не стала спорить женщина, – поделом ей. Да, моя девочка? Да, моя красавица?

Она засюсюкала, и сразу послышался плач младенца. Дальше началась возня с ребенком, уговоры поесть и не капризничать… Про меня снова забыли. И я, раскрыв от ужаса глаза, облизнула пересохшие губы и тихонько вздохнула, выпуская облако пара. Ноги и руки онемели, тело начало колотить. Сколько я так пролежала в подвале? Час? Два? Сутки?!

А как же Даша?! Кто ей поможет теперь, когда я здесь?! И ведь никто, ни единая душа не знает, где я и с кем.

Паника охватила со всех сторон, я попыталась мыслить трезво, но толком ничего не выходило. Аня, возьми себя в руки. Дальше нельзя так лежать и ничего не предпринимать. И в то же время я не могу выйти из подвала, ведь они могут сделать что угодно… Сволочи, господи, как такими можно быть?