Обняться, чтобы уцелеть

Время бежало, декабрь перевалил за половину. Снега в столице все еще не было, и москвичи уже стали побаиваться, что им так и придется встречать Новый год посреди грязи и слякоти. Как обычно, к этому самому любимому в стране празднику готовились массово и заранее, что вызывало у Голубева недовольство. Лично он просто ненавидел Новый год и дни рождения. Что тут праздновать, что тут хорошего, чему радоваться, скажите на милость? Тому, что неумолимое чудовище — время откусило еще один кусок от отпущенного судьбой невозможно короткого срока?

Но, как назло, все вокруг точно сговорились напоминать ему о наступлении нового, две тысячи шестого. Телепередачи, уличное убранство, суета в офисе, обрывки случайно услышанных разговоров — казалось, просто все на свете было посвящено надвигающемуся празднику. Даже умница-тренер и тот не остался в стороне.

— Вы, вероятно, уедете куда-нибудь на каникулы? — поинтересовался он во время очередной беседы после занятий. — Это не страшно, сейчас в любом мало-мальски приличном отеле есть фитнес-центр. Нам просто нужно будет перед вашим отъездом немного уточнить вашу программу.

— Не стоит, — отвечал Голубев. — Я не собираюсь надолго покидать Москву. Максимум — уеду на пару дней к кому-нибудь в гости за город.

— Понятно. Но все-таки хотелось бы предупредить вас вот о чем: праздники для нас с вами — самое опасное время. Вам просто не удастся избежать всевозможных приемов и застолий. Весьма вероятно, что в эти дни вы перестанете соблюдать диету и начнете пропускать занятия. От одного или двух пропусков ничего не случится, но постарайтесь появляться в клубе хотя бы изредка — иначе все усилия пойдут насмарку и придется опять начинать сначала.

— Понимаю, — кивнул Леонид.

— Будет идеально, если вы начнете делать дома ежедневную гимнастику. Хотя бы десять минут упражнений на брюшной пресс. И побольше гуляйте. Полчаса в день пешком быстрым шагом — и некоторое время можно вообще ни о чем не беспокоиться.

— Хорошо, Артем, я вас понял, — отвечал Голубев. — Но, думаю, праздники ничего не изменят в моей жизни. Я буду приезжать в Well-being так же, как и раньше.

— Хотелось бы надеяться, — отвечал тот. Увы, время показало, что прав был не Леонид, а его тренер. Первый раз Голубев пропустил занятие в католическое Рождество — его пригласили на обед к итальянскому послу. А дальше пошло-поехало. Подарки, встречи, презентации, посещения праздничных мероприятий, поездки, гости, приемы — все это заполнило время Леонида аж до середины января. При этом собственно Новый год (по настоянию Инны они встречали его в ресторане ЦУМа, где им обоим очень понравилось) [2]

как-то даже потерялся в общем вихре суматохи, веселья и развлечений. В праздники график Голубева оказался гораздо насыщеннее, чем в будни, — раньше, когда он жил в родном городе, ничего подобного не случалось.

Каждое утро, проснувшись невыспавшимся и часто с больной головой, он говорил себе, что сегодня обязательно поедет в спортзал. Но телефоны и электронный ежедневник диктовали совсем другую программу — выяснялось, что именно сегодняшние планы ну никак нельзя поменять. Прикинув все так и эдак, он вспоминал о зарядке — но на нее всегда не было или сил, или времени, или и того и другого, нужно было срочно приводить себя в порядок и куда-то ехать. И снова начиналась такая круговерть, что ни о какой гимнастике и даже прогулке быстрым шагом не могло быть и речи. День заканчивался обычно глубокой ночью, а то и под утро. И разумеется, все это сопровождалось обильной едой и льющимся рекой спиртным. Как ни старался Леонид хотя бы придерживаться диеты, даже это ему никак не удавалось.

Утром первого рабочего дня — в понедельник шестнадцатого января — он проснулся поздно, встал еще позже и долго психологически готовился к тому, чтобы впервые за эти три недели взвеситься. Наконец решился, с трудом встал на колени, сунул руку под кровать, где в глубине хранились весы, встал на них… и ужаснулся. За праздники он ухитрился прибавить больше пяти кило, то есть чуть ли не вдвое восполнить то, что с таким трудом сбросил в спортзале. Зеркало услужливо отразило всю гамму обуревавших его чувств.

— Артем будет мной недоволен, — вздохнул Леонид. — Впрочем, можно подумать, что я сам собой доволен…

Вид собственного отражения тоже никак не добавлял в его душу оптимизма. Мешки под глазами увеличились, морщины стали еще более заметны, а лицо приобрело какой-то нездоровый сероватый оттенок. Да еще кожа… Раньше он как-то не замечал, что у его кожи столько дефектов: какие-то пятна, ямки, папилломы, расширенные поры…

— Да, плохо дело… — констатировал Голубев, словно жалуясь своему отражению.

— Ладно тебе, что за упаднические настроения! — будто бы отвечал ему из зеркала виртуальный собеседник. — А как же образ мыслей, к которому ты вроде как привык, как установка на омоложение? «Я смогу достичь всего, к чему стремлюсь, я обязательно стану сильным, крепким, здоровым и спортивным»?

Слова эти вроде бы излучали поддержку, но Леонид почувствовал в них едкую иронию.