Обними меня крепче

Дерек помог ей устроиться, сам пристегнул ремень, и Линдси пришлось вжаться в сиденье, чтобы не оказаться слишком близко к нему. Ей уже хватило близости с этим мужчиной в прошлом и вовсе не нравилось, что он снова появился в ее жизни. Хуже того: она начала привыкать к его запаху, его голосу, самому его присутствию. Именно этого она всячески старалась избегать, а он сумел потихоньку ее приручить. Будь он проклят, этот несносный… невероятный мужчина!

Захлопнув дверцу с ее стороны, Дерек занял водительское сиденье. Не считая нескольких минут, проведенных в больничном коридоре, он постоянно был рядом: и когда ее везли в рентгеновский кабинет, и там, за стеклянной перегородкой, пока делали снимок. Сначала она протестовала, потом перестала.

Дерек даже успел поговорить с доктором и медсестрой, расспросив их о том, что ей и в голову не приходило. Его забота раздражала: он чувствует себя виноватым, как и должно быть, – но Линдси внезапно осознала, что у нее больше нет сил, но главное – желания, продолжать злиться на него. Понятно, что всему виной события сегодняшнего дня. Завтра, когда все пойдет своим чередом, как обычно, она, безусловно, вспомнит, что он эгоистичный ублюдок. Он лгал ей, изменял. Вот так. Теперь все правильно. Гнев вернулся.

– Ты голодна? – спросил Дерек.

Она даже не заметила, как тихо было в машине до того, как он заговорил.

– Нет, вряд ли, – подумав, она пожала плечами.

– Ты почувствуешь себя лучше, если поешь. Время обеда уже давно прошло.

Линдси не ответила и не повернулась от окна, внимательно вглядываясь в раскинувшуюся перед ней панораму Канзас-Сити. Сейчас они ехали по мосту на противоположный берег Миссури. Дерек настоял на том, что отвезет ее домой, а потом пригонит машину, которая так и осталась у дома Анны. Его забота сводила ее с ума.

Задумавшись, Линдси и не заметила, что они остановились у торгового центра.

– Зачем мы сюда приехали?

Дерек заглушил двигатель.

– Посиди, я скоро вернусь.

Линдси облегченно вздохнула: наконец-то немного побудет одна. Рука болела. Голова тоже. Мерное гудение вентилятора навевало дремоту. Закрыв глаза, она постаралась расслабиться и незаметно уснула.

Ее разбудил звук открывшейся дверцы. Она испуганно выпрямилась, но, увидев Дерека, забравшегося в машину с двумя пакетами, снова расслабилась. Запахло едой, и только теперь Линдси поняла, насколько голодна – даже слюнки потекли.

Она протерла глаза и увидела, что солнце уже клонилось к закату, поэтому казалось, что времени значительно больше, чем было в действительности. Дерек порылся в пакете и, повернувшись к ней, протянул таблетку и бутылку воды.

– Сначала это.

Следом из пакета был извлечен завернутый в бумагу чизбургер и пакетик с картошкой. Положив чизбургер себе на колени, она автоматически подняла верхнюю половинку булочки: сыр и пикули, больше ничего. Именно так она всегда ела чизбургеры, когда заказывала в кафе кампуса, где они часто обедали вместе.

– Все в порядке? – спросил Дерек, прожевав изрядный кусок своего гамбургера.

– Да, спасибо. Оказывается, я действительно проголодалась.

– Понятно. Я тоже голоден как волк. Все же полдня мы провели в больнице.

– Мог бы уехать! – тут же ощетинилась Линдси.

Дерек тяжело вздохнул.

– Но я хотел быть там, с тобой.

Линдси посмотрела на второй пакет, который он поставил на консоль между ними. Он взял в больнице рецепты и купил все необходимое. Зачем он все это делает? Эта демонстрация благородного рыцарства заставляла ее чувствовать себя неблагодарной фурией. Но разве это справедливо? Ведь именно он все испортил, и сегодняшний день сделал этот бесспорный факт еще более очевидным.

Реальность существования его восьмилетнего сына неожиданно показалась Линдси последней каплей в море: этого она уже не в силах вынести. Она далеко не слабая женщина, черт побери, но справится со всем лишь при условии, если будет все знать. Ей необходима полная информация.

– В тот день ведь ты уже знал, не так ли? Почему же не сказал мне? – тихо спросила она.

Воцарилась тишина, и бесконечно долгое время были слышны только звуки города и слабое гудение вентилятора, потоком теплого воздуха согревавшего ноги.

В конце концов Дерек глубоко вздохнул и медленно проговорил:

– Не знаю. В тот момент… мне было стыдно.

Линдси повернулась и посмотрела на сидевшего рядом мужчину. Лицо его было жестким, широко открытые глаза отражали огни витрин и уличной рекламы.

– Я не хотел, чтобы ты знала правду. Мне казалось, что проще будет разорвать наши отношения. Лиза забеременела. Это потрясло меня. И еще мой отец…

Она ничего не знала о его семье. По сути, их отношения были поверхностными: эмоции, страсть, волнения. Они никогда не говорили о любви, хотя оба чувствовали ее. Их отношения так и не дошли до стадии, когда узнаешь об уязвимых местах друг друга, и Линдси неожиданно подумала, что он мог еще многое скрывать от нее, намеренно скрывать.

– А что с твоим отцом?

Дерек потряс головой.