Обними меня на рассвете (ЛП)

Она сглотнула и принялась расхаживать вокруг стула. Лукан чуть не прикусил язык, глядя на нежный изгиб ее бедер и изящный изгиб попы, на шелковистую косу, свисавшую до самой поясницы, умоляя его потянуть за нее и согнуть ее спину, пока ее губы не задрожали бы прямо под его губами. Сколько времени прошло с тех пор, как он целовал ее, вдыхал ее запах? Попробовал ее на вкус? Всего лишь три месяца… и все же — вечность. Черт побери, как же он по ней скучал!

Анка резко повернулась к нему, выражение ее лица было резким и решительным.

— Тогда ладно. Я побегу. Позволь мне взять кроссовки. Я вернусь…

— Нет. Ты должна бежать сейчас. В этих ботинках. Или этот вариант не обсуждается.

— Я не могу, и ты чертовски хорошо это знаешь.

— Я же сказал тебе, чтобы ты была готова к тренировкам. А если нет… — он пожал плечами и невольно усмехнулся. — Признаю, что эти ботинки смотрятся на тебе просто потрясающе. Но я совершенно уверен, что ты решила надеть эти мерзкие каблуки на тот случай, если мы снова будем практиковаться в самообороне и тебе придется стукнуть своей изящной маленькой ножкой.

Она виновато покраснела, и он широко улыбнулся.

— Прости, любовь моя. Если ты не готова бежать, тебе придется ответить мне или уйти.

Она уперла руки в бока.

— Когда это ты успел стать такой хитрой задницей?

— Ты прибегаешь к оскорблениям, потому что я решил обучить тебя должным образом?

Он встал и поправил ее стул, оказавшись в опасной близости от нее.

Черт побери, она пахла так до боли знакомо. Он скучал по этому запаху, проводя целые ночи в их шкафу, нюхая ее одежду, пытаясь уловить даже самый слабый запах ее цветов и мускуса. К счастью, сегодня от нее не пахло Шоком. Он молился, чтобы его мешковатые штаны для бега трусцой и длинная футболка скрывали эрекцию, отчаянно ищущую ее внимания. Конечно, он знал, что она занималась сексом после изнасилования — и разве это не было ударом в сердце? — но он и понятия не имел, какой она была с ним. Настоящей близости у неё не было. Возможно, одна из причин, по которой она попросила Шока удерживать ее, заключалась в том, чтобы заставить преодолеть страхи, чтобы она могла принять энергию без мыслей и чувства вины. Скоро он все узнает.

— Я называю тебя манипулирующей задницей, потому что ты заставляешь меня говорить тебе вещи, которые тебя не касаются.

Ее гнев не касался его? И изнасилование — нет? О, она так сильно ошибалась. Все, что касалось ее, когда-то было его делом, и будет им снова.

— Сядь.

Он произнес свое требование мягким тоном, но в нем чувствовалась сталь.

Анка долго молча смотрела на него. Он мог сказать, что она действительно подумывала о том, чтобы уйти. Лукан и хотел этого, и боялся одновременно. Она будет в большей безопасности, если уйдет, но он, возможно, никогда больше не будет так близко к ней. Он подождал, наблюдая, как ее кулачки напряглись, а губы бунтующе сжались, а потом она опустилась на стул.

— Я не собираюсь уходить.

Старая Анка при первом же намеке на неудовольствие так бы и поступила. Эта? Ну, если они собирались восстановить отношения, это потребовало бы честности и лучшего общения. Кроме того, соблазнить это волевое существо было восхитительно.

— И на какой же вопрос ты тогда ответишь?

Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— Я злюсь на тебя, потому что ты ведешь себя как проклятый болван.

— Завтра тебе предстоит пробежка в пять километров, Анка, за сарказм и ложь. Ты пришла в таком настроении, словно в доспехах. Я тебе не враг. Я здесь, чтобы помочь тебе. Если ты не сможешь отбросить свои щиты и довериться мне, мы никогда не выберемся из этих кресел, чтобы ты могла тренироваться. Если я не получу от тебя ничего, кроме высокомерия, то на сегодня мы закончили.

Ее нос сморщился. Она прикусила губу, и ее глаза наполнились слезами. Мгновение спустя она покачала головой, стряхивая с себя это выражение. Но он видел ее беспокойство и страх.

— Тогда все в порядке! Я злюсь на тебя, потому что ты чуть не женился на Сабэль. Ты счастлив узнать, что это причиняет мне боль? Это вызывает у тебя какое-то возбуждение?

Он был счастлив. Не от того, что причинил ей боль, конечно. Признание, хотя и неохотное, что она все еще заботится о нем, покалывало каждый нерв его тела.

— Мне очень жаль, если это причинило тебе боль. Позволь мне объяснить.

— Это не имеет значения.

— Имеет. Нет, не отворачивайся от меня.

Он немного подождал, пока она не подчинилась.

— Я вижу, ты приготовила аргументы. Просто послушай, — настаивал он. — Это. Имеет значение. В то время, когда мы с Сабэль обсуждали спаривание, я верил, что ты навсегда вне моей досягаемости. Я полностью отдался спасению магического мира, чтобы иметь проклятую цель в жизни. Мы с Сабэль никогда по-настоящему не были бы больше, чем друзьями, но есть вещи и похуже, на которых можно основать пару.

Он пожал плечами.

— В конце концов, я прекратил процесс. Она явно была влюблена в Айса. После того, как мы с тобой жестоко расстались, я отказался желать им такой боли. И поскольку ты была честна со мной только что, я буду честен с тобой.