Обо всем по порядку: Репортаж о репортаже

На чемпионат в Англию мы полетели вместе с Ма­ртыном Ивановичем Мержановым, он от «Футбола», я от «Советского спорта». И в самолете, и в отеле, где мы поселились в одном номере, и на прогулках по Гайд-парку мы с ним говорили и говорили о футболе, из матчей, которые увидели, черпали аргументы и до­казательства. Не в пример шведскому, за этим чемпи­онатом мы вели наблюдение во всеоружии знаний и взглядов. События не кружили нам голову, если и встречалось что-то прежде невиданное, мы тут же подбирали объяснения. Мы оба знали, что обязаны дойти до сути футбола середины шестидесятых го­дов,— в этом, а не в добросовестном описании матчей видели свою репортерскую службу.

Тот чемпионат долго прятал свои тайны. Поначалу слишком много матчей отличались не своеобразной игрой, а однообразным упорством. Но упорства можно насмотреться на любых стадионах, для этого не обяза­тельно ждать чемпионата мира.

А тут рухнула сборная Бразилии, от которой мно­гие ждали уже не неожиданного, как в Швеции, а пре­дусмотренного чуда. Был сражен предательскими, бес­честными ударами Пеле.

Я ездил в Ливерпуль на матч Бразилия — Венгрия. Венгры играли, мало сказать, вдохновенно, им захоте­лось переиграть бразильцев, двукратных чемпионов мира, не иначе как «по-бразильски», утонченно, во всей красе технических изысков. Они играли не для публи­ки, нет — для самих себя, для собственного наслажде­ния. Немало я перевидал футбола с участием венгров и до этого матча и после, но такой игры напоказ, где бы им удавалось все, что они любят, не видел. Любу­ясь венграми, среди которых особенно блистал высо­кий, худой Альберт, я в то же время подозревал, что матч — из тех, которые удаются однажды и повторить их невозможно. Бразильцев было просто-напросто жаль: разрозненная компания прекрасных мастеров, не знающая, что ей делать, растерянная, даже как бы униженная. Можно проиграть, выбыть из турнира пре­жде срока и оставить о себе память. Бразильцам в тот год нечего было сказать футбольному миру.

Но кто же тогда скажет?

И мы вели поиски. С этой целью я ездил из Сандер­ленда в Бирмингем (две бессонные ночи в автомобиле) на матч Испания — ФРГ и, хоть был он увлекателен, ответа не предложил. Тогда я впервые увидел моло­денького Беккенбауэра и запомнил сразу и навсегда.

У нас, журналистов, тогда сложились ни на что не похожие отношения с руководством делегации. В нача­ле самого первого матча советской сборной с командой КНДР наши изрядно нервничали. Это нашло выраже­ние в эпизоде, который в отчете Г. Радчука в «Футболе» был описан так: «Удары не клеятся. После одного из них мяч отправляется даже на крышу стадиона, эдак метров на 30 выше перекладины». Необыкновенный удар нанес один из двух центрфорвардов — Э. Малофеев. За мячом долго бегали, и игра остановилась. Все, кто был на стадионе, отнеслись к этому происшествию юмористически. Потом наши взяли себя в руки и уве­ренно выиграли 3:0, причем два мяча забил Малофеев.

Когда номер «Футбола» с отчетом Радчука был доставлен в расположение нашей команды, ее руково­дители прочитали его первыми и тут же постановили, что его ни в коем случае нельзя показывать игрокам, что их обидит, чуть ли не разоружит та фраза. Номер был изъят, а заодно было выражено недоверие всему журналистскому отряду. После этого и Мержанов, и я с руководителями делегации на протяжении чемпи­оната не встречались, полагая, что те, пребывая во взвинченном состоянии, в собеседники не годятся.

Ума не приложу, по какой причине так часто в фут­больных делегациях искусственно нагнетается сверх­напряженная обстановка. Делается это намеренно, счи­тается обязательным, но, как я не раз убеждался, цели не достигает, скорее, наоборот, отрицательно сказыва­ется на команде, делая игру скованной.

С этим впервые я столкнулся на шведском чемпи­онате 1958 года. Наставляя игроков перед встречей со сборной Швеции, один из руководителей (не тренер), сам бледный от волнения, насупив мохнатые черные брови, говорил мелодраматическим полушепотом примерно следующее: «Я призываю вас вспомнить Полтавское сражение, как его описал Александр Серге­евич Пушкин. Читали, надеюсь? Завтрашний матч ему не уступает по значению». Сидевший рядом со мной Сергей Сальников, которому предстояло играть, на­клонился и шепнул: «Чего это он: война что ли?» Я пожал плечами. Допускаю, что в иных случаях для возбуждения самолюбия могут потребоваться сильно­действующие средства. Однако применять их надо с умом, с чувством меры, а не так, чтобы у игроков ноги дрожали от волнения.

Вот и на английском чемпионате стараниями со­провождающих команду начальственных лиц была вы­сосана из пальца экстремальная ситуация. В этом, с одной стороны, проявляется незнание спортивной жизни, неуважение к мастерам, которых равняют с уче­никами, а с другой — желание иметь право впоследст­вии «доложить», что было предпринято все возмож­ное, и тем самым приобщиться к победе либо от­креститься от поражения.