Обольщение ангела

Вечно оспариваемый Англией и Шотландией кусок земли, главная Чевиотская дорога, по которой они скакали, связывала Ридсдейл в английском графстве Нортумберленд и шотландскую деревню Джед. То округлые, то пересеченные глубокими лощинами, горы были пустынны, если не считать редкие пастушеские хижины, изредка попадавшиеся им на пути.

Внезапно в отдалении показались два человека верхом на лошадях. Они резко остановили коней, словно удивленные, что видят путников на дороге, а потом поскакали навстречу.

— Вид у них явно недружелюбный, так что будьте готовы к неприятностям, — предупредил Гордон, жестом приказывая всем остановиться.

Всадники уже, поскакав во весь опор, приближались. Наконец стал различим и цвет их пледов. Два здоровых молодца принадлежали к клану графа Босуэла. Они резко натянули поводья, остановив лошадей в нескольких футах от четырех путников, и воззрились на них в долгом напряженном молчании.

— И кто они такие, как ты думаешь? — с дерзкой улыбкой спросил у своего приятеля один из них.

— Паломники, наверное, — предположил второй.

— На том человеке плед Кэмпбела, — возразил первый. — А всем в Шотландии известно, что среди Кэмпбелов святош нет.

— Что верно, то верно, — с улыбкой сказал Гордон. — А вы, я вижу, из клана Босуэла?

— А ты кто такой? — требовательно спросил первый.

— Гордон Кэмпбел, маркиз Инверэри, наследник герцога Арджила.

— А я Даб Макартур, сын графа Данриджа.

— И Мунго Маккинон, наследник графа Ская.

— А кто этот юноша? — спросил второй всадник. — Английский заложник?

Гордон протянул руку и снял с головы Роберты шляпу — ее черные волосы каскадом упали на спину.

— Моя жена, маркиза Инверэри.

— И к тому же моя сестра, — ради убедительности добавил Даб. Кем бы эти люди ни были, а связываться сразу с кланами и Макартуров, и Кэмпбелов вряд ли они захотят.

— Понятно. И что мы можем сделать для вас? — спросил первый.

— Если Босуэл в своем замке в Хермитедже, мы бы хотели воспользоваться его гостеприимством на эту ночь, — ответил Гордон. — Моей жене не повредит выспаться, имея крышу над головой.

— Да, мы уже больше недели не слезали с коней, — добавил Мунго.

— За вами кто-то гонится? — спросил второй всадник.

— Английские свиньи, — выпалил Мунго, несмотря на предупреждающий жест Гордона. Потом показал на Роберту и добавил: — Эта глупышка имела неосторожность поднять кинжал на приближенного королевы.

Оба всадника разразились смехом и склонили головы перед ней. В их глазах она прочла восхищение.

— Хермитедж в десяти милях отсюда, — сказал один.

— Следуйте за нами, — добавил другой, поворачивая своего коня. — Мы вас проводим туда.

Самая большая и мощная пограничная крепость, этот замок стоял на реке Хермитедж между двумя ее рукавами. Выстроенный в тринадцатом веке, он переходил из рук в руки много раз, пока наконец не достался Фрэнсису Хепберну-Стюарту, побочному внуку Якова Пятого и кузену Якова Шестого.

Когда отряд из шести человек добрался до замка Хермитедж, были уже сумерки и начинал моросить мелкий дождь. Проехав сквозь крепостные ворота с подъемным мостом и железной решеткой, они попали в безлюдный внутренний двор.

Едва они спешились, как несколько мальчиков-конюхов, взявшихся неведомо откуда, увели, подхватив под уздцы, их коней. Вместе с дюжими провожатыми четверо путников вошли в замок и по лестнице поднялись на второй этаж.

В противоположность пустому двору, зал, куда они вошли, гудел, как растревоженный улей. Вооруженные люди Босуэла и замковые слуги заполнили его до отказа.

Соблазнительный запах тушеного мяса витал в воздухе, и Роберта сразу ощутила, как ее желудок ответил на него недостойным леди голодным ворчанием. Тщетно она надеялась, что этого никто не услышит.

— Скоро мы поедим, — шепнул Гордон, наклонившись поближе.

Роберта вспыхнула и стала упорно смотреть только вперед, отказываясь встретиться с ним взглядом. Почему ей не удавалось что-либо утаить от своего мужа? Ничего более унизительного, чем это бегство на север, она не испытывала за всю жизнь. Слишком тяжелое наказание за то, что она потеряла выдержку и так несвоевременно обнаружила свое присутствие в кабинете дяди.

Навстречу им через зал шел высокий, крепко сложенный человек; на губах его играла приветливая, хоть и несколько недоуменная улыбка. Как только Фрэнсис Хепберн-Стюарт, граф Босуэл, красивый мужчина с каштановыми волосами, коротко подстриженной бородой и проницательными голубыми глазами приблизился к гостям, двое сопровождающих исчезли в толпе.

— Добро пожаловать в мой дом, — приветствовал их граф Босуэл.

— Я Гордон Кэмпбел, — представился Гордон, — а это моя жена Роберта Макартур-Кэмпбел. Мой родственник Даб Макартур и мой друг Мунго Маккинон.

Граф пожал руки мужчинам и приветливо обратился к Роберте:

— Насколько я могу судить по вашему виду, путешествие было долгим и трудным, — произнес он, склонившись над ее рукой в перчатке. — Желает ли миледи перекусить, а потом принять ванну?

— Да, милорд, — с благодарной улыбкой ответила Роберта. — Буду очень признательна вам.

— А что это за создание вы держите? — поинтересовался Босуэл.