Обольщение ангела

Весь Арджил казался диким цветущим садом. Куда ни глянь — везде виднелись нежно-белые соцветия диких яблонь и малиновые головки водосбора. Желтые цветочки первоцвета кивали ей, когда она проезжала мимо.

Вдыхая живительный аромат вереска, смешанный со смолистым запахом сосны, Роберта невольно улыбалась. Ей казалось, что она видит и слышит, как феи смеются вокруг, как они поют и танцуют среди скал на цветущих лужайках.

— Чему ты улыбаешься? — спросил Гордон.

— Разве не слышишь, как поют лесные феи? — весело ответила Роберта.

Гордон остановил лошадь и слегка наклонился вбок, словно прислушиваясь.

— Ах да, теперь я тоже слышу, — сказал он, заставив ее рассмеяться. — Но, кажется, они пока еще не спелись и не совсем попадают в тон.

К полудню они въехали в полную молчаливого величия долину Глен-Эрей, окруженную вздымающимися ввысь горными вершинами. Полуденное солнце ярко отражалось в поверхности заводи, образованной двумя слившимися речками. И вся долина вокруг них пестрела весенними цветами.

— А что это такое? — спросила Роберта, указав на желтый цветок с красными усиками.

— Это горная росянка, — ответил Гордон. — Ее так приятно пахнущие усики привлекают насекомых, а потом ловят их. Так это растение добывает себе пищу.

— Ужасно, — сказала Роберта, удивленная такой жестокостью невинного на вид цветка. — Разве может красота быть губительной?

— У нее нет другого выхода. Росянка умерла бы голодной смертью, если бы пахла, как навоз, — шутливо сказал Гордон.

— Посмотри, как красиво сливаются те две речки, образуя тихую заводь, — показала Роберта на водоем.

— Да. Сорроу и Кэа. Печаль и Забота — так у нас называют эти речки — сливаются здесь вместе, как происходит и в жизни, — кивнул Гордон. — Потом они снова разделяются и продолжают свой путь вниз, к озеру Лох-Файн и Инверэри.

Роберта оглядела этот идиллический пейзаж. Какие-то крошечные лачужки, сложенные из камня и дерна, словно ульи, усеивали склоны близлежащих гор.

— А это что такое? — спросила она.

— А это, ангел, хижины, где живут летом женщины и дети, пасущие скот, — объяснил Гордон. — Мужчины же спят снаружи, завернувшись в пледы. Все соберутся здесь завтра на праздник костров . А разве у Макартуров нет летних пастбищ?

— Есть, конечно, — сказала Роберта, хотя сама на них не бывала — никто не хотел видеть ее там. Люди боялись, что она сглазит им скот.

Доскакав до конца долины Глен-Эрей, Гордон и Роберта въехали в чудесный девственный лес, состоящий из сосен, высоких елей, белоствольных берез и лиственниц. Земля вокруг вся заросла папоротником.

Доехав до поляны среди леса, Гордон остановил лошадь. Искоса он взглянул на Роберту, которая удивленно смотрела на маленький охотничий домик, расположенный рядом с конюшней.

— Здесь живет кто-то из Кэмпбелов? — спросила она.

— Здесь будем жить мы, — пробормотал Гордон, не глядя на нее.

Роберта резко вскинула голову:

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Гордон спешился и помог сойти с лошади ей.

— Это наше место назначения, ангел, — мягким тоном сказал он. — В Данридж мы не поедем.

— Ты мне лгал? — Голос Роберты зазвенел от гнева и обиды.

Гордон взял ее за руку, подвел к ближайшему поваленному дереву и мягко, но настойчиво усадил на него. Потом встал перед ней на одно колено.

— Ты была несчастлива в Инверэри, хоть я и не мог понять почему, — убежденно заговорил он. — У нас с тобой не совсем обычный брак. С прошлого декабря, как только мы познакомились, мы почти не были наедине. А я очень хочу этого, хочу провести с тобой лучшую часть лета здесь. Разумеется, если ты согласна. Прости мне мою ложь, дорогая, но я не мог придумать иного способа, чтобы заманить тебя сюда. Если ты не захочешь остаться, я отвезу тебя дальше, в замок Данридж, к твоей матери. Но я бы хотел, чтобы ты осталась здесь со мной.

Ничего не ответив, Роберта опустила глаза и уставилась на свои руки, сложенные на коленях. Муж был прав: их брак действительно был какой-то странный, и совместная жизнь совсем не сблизила их. Она вовсе не собиралась рассказывать ему, отчего почувствовала себя несчастной в Инверэри, ведь эта боль была ее личным делом, а ему был неведом страх отчуждения. Она была одинока там. Только Гэбби и Бидди относились к ней по-дружески. И все же она понимала теперь, что любит этого красивого мужчину, который стоит сейчас на коленях перед ней, и, возможно, если бы она провела с ним часть лета в этом домике среди леса, то познала бы настоящее, полное счастье.

— Ну, что ты скажешь, ангел? — спросил Гордон голосом, дрогнувшим от затаенной надежды. — Ведь ты дашь нам этот шанс?

Роберта подняла на него глаза и улыбнулась. Пусть будет так. Пусть несколько недель полного счастья принесут ей удовлетворение на всю жизнь.

— Я останусь, — сказала она. — Но мне придется наложить на тебя епитимью за твою ложь. Ты должен обеспечить мне сияние солнца, свежие цветы и приветливую улыбку каждый день без исключения.

— И на сколько лет?

— Это ты узнаешь потом, когда я решу.