Обольсти меня на рассвете

Кев мужественно снес унизительное снятие мерок, терпеливо перенес долгое стояние перед зеркалом, когда к нему прикладывали бесчисленные рулоны тканей различных цветов и фактур. Он стоически пережил последовавшие за этим бесконечные примерки. Рохан и сестры Хатауэй были, по всей видимости, довольны результатом, но Кев не видел никакой разницы между своими старыми нарядами и новыми. Одежда – всего лишь одежда; она нужна, чтобы прикрывать срам и защищать тело от холода и дождя.

Хмурясь, Кев натянул белую рубашку, завязал черный шейный платок, надел жилет с тисненым воротником, зауженные брюки и шерстяной сюртук. (Несмотря на презрительное отношение к одежде гаджо, ему пришлось признать, что сюртук получился отличного качества и очень удобным.)

По обыкновению, завтракать Кев отправился в апартаменты Хатауэев. Он сохранял бесстрастное выражение лица, хотя у него крутило живот и сердце стучало как сумасшедшее. И все это при мысли о том, что он увидит Уин. Но он уверял себя, что справится с собой. Он будет спокойным и тихим, и Уин будет вести себя, как обычно, сдержанно, и как-нибудь они смогут преодолеть неловкость той недоброй памяти первой встречи.

Все его добрые намерения, однако, немедленно улетучились, когда он, войдя в гостиную, увидел Уин на полу. В нижнем белье.

Она лежала, распростершись на животе, пытаясь приподняться, в то время как, склонившись над ней, стоял мужчина. И трогал ее.

И тогда Кев вышел из себя.

С кровожадным ревом он бросился к Уин и схватил на руки, защищая от посягательств негодяя.

– Подожди! – задыхаясь, говорила она. – Что ты… О, не надо! Дай мне объяснить… Нет!

Кев бесцеремонно плюхнул ее на диван и повернулся к мужчине. Если в голове у Кева и остались какие-то мысли, то лишь о том, как быстро и эффективно обезвредить негодяя. Для начала надо оторвать ему голову.

Соперник поступил благоразумно, спрятавшись за тяжелое кресло, предварительно выдвинув его перед собой, чтобы создать надежный заслон.

– Должно быть, вы Меррипен, – сказал он. – А я…

– Мертвец! – прорычал Кев, бросаясь на него.

– Он мой доктор! – закричала Уин. – Это доктор Харроу. Меррипен, не смей его трогать!

Не обращая на нее внимания, Кев сделал шаг навстречу противнику, но вдруг почувствовал, как кто-то схватил его за ногу. Не удержавшись, он упал на пол. Кэм Рохан бросился на него сверху и схватил за шиворот.

– Меррипен, ты идиот! – воскликнул Рохан, выбиваясь из сил от попыток удержать Кева. – Он и есть тот чертов доктор. Ты соображаешь, что делаешь?

– Я его убью, – сипел Кев.

– Черт! – воскликнул Рохан. – Лео, помоги мне его удержать! Скорее!

Лео бросился на помощь. Потребовались усилия обоих, чтобы свалить Меррипена и не дать ему подняться.

– Мне нравятся наши семейные сборища, – услышал он слова Лео. – Меррипен, что у тебя, черт возьми, за проблема?

– Уин в нижнем белье, а этот человек…

– Это не нижнее белье, – устало и раздраженно сказала Уин. – Это мой костюм для гимнастических упражнений!

Меррипен вывернул голову, чтобы посмотреть в ее сторону. Поскольку Рохан и Лео по-прежнему прижимали его к полу, он не мог увидеть Уин целиком. Но он видел, что та одета в свободные панталоны и лиф с открытыми руками.

– Я способен отличить нижнее белье от верхней одежды! – рявкнул Меррипен.

– Это турецкие штаны, шаровары, и вполне приличный лиф. Все женщины в клинике носят такую же одежду, когда занимаются в гимнастическом зале. Гимнастика полезна для моего здоровья, и я не собираюсь заниматься ею в платье и в корсе…

– Он ее трогал! – хрипло перебил ее Меррипен.

– Он следил за тем, чтобы я правильно выполняла упражнение.

Доктор решил осторожно подать голос, выбравшись из укрытия. В его настороженных серых глазах плясали озорные искорки.

– Это индийское упражнение. Часть разработанной мной системы по развитию силы. Все мои пациенты в обязательном порядке ежедневно выполняют эти упражнения. Пожалуйста, поверьте: в моих действиях в отношении мисс Хатауэй нет и не было ничего предосудительного. – Он замолчал и после паузы язвительно поинтересовался: – Теперь я могу чувствовать себя в безопасности?

Лео и Кэм, все еще сражающиеся с Меррипеном, одновременно воскликнули:

– Нет!

К этому времени в комнату прибежали Поппи, Беатрикс и мисс Маркс.

– Меррипен, – сказала Поппи, – доктор Харроу действительно не обижал Уин и…

– Он правда очень милый, Меррипен, – звонким голоском заговорила Беатрикс. – Даже мои животные его любят.

– Полегче, – тихо сказал Рохан на цыганском языке, так чтобы никто, кроме Кева, его не понял. – Не создавай всем проблемы.

Кев замер.

– Он трогал ее, – ответил он на родном языке, хотя и не любил на нем говорить.

И он знал, что Рохан его понял. Рохан прекрасно понимал, как трудно, даже невозможно, цыгану смириться с тем, что другой мужчина прикасается к его женщине – не важно, с какой целью.

– Она не твоя, фрал, – по-цыгански сказал ему Рохан не без сочувствия.

Медленно Кев заставил себя расслабиться.