Оборона Одессы. 1941. Первая битва за Черное море

Перебрасывать резервы из других секторов командованию армии не пришлось, так как продвижение противника удалось остановить вводом в бой дивизионного резерва. Оборону частям 95-й СД облегчало наличие значительного количества населенных пунктов на этом участке. Подразделения дивизии укрепились на северо-западных окраинах Андреевки, западной окраине Гниляково, на станции Дачной и на хуторе Кабаченко. Румыны пытались штурмовать все 4 населенных пункта, но захватить ни один из них не смогли. К вечеру атаки противника ослабели, после чего части 95-й дивизии попытались контратаковать сами, но без особого успеха[429].

Ночью румыны возобновили атаки на подразделения 90-го СП в районе хутора Кабаченко, а с 10 часов утра 12 октября начали мощный артобстрел Андреевки, продолжавшийся 2 часа. Бой за село продолжался больше 4 часов. Дальнейшее удерживание села, все плотнее охватывавшегося румынами, могло привести к большим потерям.

В этой ситуации командование армии, зная, что в Одессу выехал член Военного совета ЧФ Кулаков, в задачи которого входило оценить обоснованность изменения сроков и порядка эвакуации, приняло решение не защищать Андреевку до последнего, а отвести подразделения 95-й СД на 500 м юго-восточнее Андреевки. Это давало румынам возможность охватить не только западные, но и восточные окраины Гниляково. Но в обстановке приближающейся эвакуации продвижение противника к окраинам Одессы с такой скоростью являлось приемлемым и допустимым.

В ночь на 13 октября, когда разрешение на изменение сроков эвакуации было наконец получено командующий армией, генерал-майор Петров отдал боевой приказ № 0034, в котором план одноэтапной эвакуации основных сил армии прямо увязывался с изменением обстановки на фронте:

«1. Противник, активизируя с 9.10.41 г. свои действия на всем фронте армии и вводя в бой свежие части, безуспешно пытается прорвать фронт и захватить Одессу.

2. По решению Ставки Верховного Главнокомандования Красной Армии части Приморской армии, героически и честно выполнившие свои задачи, должны в кратчайший срок оставить Одессу и сосредоточиться для действий на новом направлении.

3. Во исполнение указаний Ставки Верховного Главнокомандования Красной Армии приказываю:

1. Отвод всех войск армии с занимаемого оборонительного рубежа для посадки на суда начать с 19.00 15 октября 1941 года…»[430].

13 октября румыны продолжали прощупывать прочность советской обороны на отдельных участках. Командование ООР со своей стороны проводило мероприятия, имитирующие подготовку к наступлению. В порту под прикрытием дымовых завес создавалась видимость разгрузки транспортов, прибывающих для эвакуации, благо количество транспортов[431] было не слишком большим и не вызывало подозрений. Колонны укрытых брезентом грузовиков изображали переброску подкреплений в дивизионные тылы. В эфир выходили армейские рации с ранее не используемыми позывными.

Бомбардировочная авиация ЧФ вновь целиком переключилась на поддержку Одесского оборонительного района, чего не случалось с момента обострения обстановки в Крыму. Береговые батареи и армейская артиллерия усилили обстрел переднего края противника. Передний край румын в ночное время усиленно освещался ракетами, а в дневное — имитировались мероприятия по его доразведке и уточнению целей. Войскам был выдан трехдневный сухой паек и по 2,5 боекомплекта винтовочных патронов.

Предпринятые меры дали результаты. Утром 14 октября в штаб ООР стали поступать донесения о том, что румыны приступили к дополнительному укреплению переднего края. Причем это укрепление велось настолько активно, что противник задействовал большинство развернутых на передовой подразделений. Боевая активность противника резко снизилась, уменьшилась и интенсивность обстрела переднего края. В порту авиация противника еще 13 октября принялась бомбить прибывающие суда, пытаясь препятствовать мнимой выгрузке пополнений, и сумела повредить транспорт «Грузия».

Необычность принятого к исполнению плана и активные мероприятия по дезинформации привели к тому, что эффект внезапности был достигнут. Румынское командование, не исключавшее возможности эвакуации Приморской армии, также не могло исключить и возможность контрудара. Общее состояние войск 4-й румынской армии не позволяло проводить крупных наступательных действий, кроме случая отхода советских войск с занимаемых позиций.