Оборона Опочки 1517 г. «Бесова деревня» против армии Константина Острожского

В собрании кенигсбергских актов Тайного архива хранится послание государя от 5 мая 1521 г. новоизбранному императору Священной Римской империи. В нем Василий Иванович выразил желание продолжить контакты: «князи и избратели, и вся земля изобрали тебя государем на цесарство, и ты учинился на деда своего государствах государем, и мы так же хотим с тобою быти в любви, и в завещанье, как есмя были в любви, и в завещанье с дедом твоим, братом нашим Максимилианом, избранным цесарем, и наивысшим королем Римским»[289]. Послание было передано великому магистру Альбрехту Бранденбургскому через орденского представителя (на сохранившемся конверте стоит знак Дитриха Шонберга). Но, как отметила немецкая исследовательница М. Зах, данное письмо Карл V вряд ли получил — оно так и осталось лежать в архиве великих магистров

[290].

Если Дания, Тевтонский Орден и Империя исходили из прагматичных соображений союза с «Главным Московитом», то римский понтификат все еще лелеял надежду возвращения схизматиков в лоно католической церкви. Доминиканский монах Николай Шонберг тесно поддерживал переписку со своим братом, ездившим с посольством от великого магистра в Москву. Братья всерьез обсуждали воплощение желания римского папы Льва X заключить с Россией церковную унию. Неоднократные вежливые ответы русской стороны на переговорах с Дитрихом порождали у братьев Шонберг иллюзию, что будто бы московиты желают соединиться в вере с католическим миром. Если мы для примера посмотрим на послания Василия Ивановича великому магистру, которые доставлял сам Д. Шонберг (на обороте некоторых посланий, хранящихся в берлинском Тайном архиве, стоит знак Шонберга в виде треугольника, на острие которого лежит линия, параллельная основанию), то обнаружим в них весьма обтекаемые формулировки, которые никак не могли указывать на какие-нибудь планы по унии[291]

. Так, в апрельском послании 1519 г. говорится: «… уразумели есмя от твоего посольства доброхо тимую и добрую мысль папину, кою к нам имеет, желаем чтобы еси от нас ему дяковал по тем речем, которые говорили есмя послу твоему, и нечто нам боле того ему приказати прилучитца б и мы тобою учиним, а что можем о добре папине и о дружбе с ним, и о которых делех, попригожу хотим с ним ссылатися»[292]. Как видим из текста послания, Василием Ивановичем было высказано лишь желание переписываться с папой «о добре» и «о дружбе с ним», однако даже в таких общих фразах Дитрих Шонберг мог усмотреть какие-то намеки на унию! О содержании письма Дитрих проинформировал своего брата Николая, а тот — папскую курию. Но отцу Николаю Шонбергу так и не удалось приехать в Москву. Братпроповедник Ордена св. Доминика был задержан в Польше королем Сигизмундом под тем предлогом, что настал «благоприятный момент» для коренного перелома в войне с Василием III. Судя по сугубо оборонительной позиции Великого княжества Литовского в 1519 г. и отсутствию каких-либо наступательных действий, причина задержки уполномоченного папы была другая. В Кракове и Вильне подозрительно отнеслись к миссии монаха, поскольку знали, что его брат участвует в тайных переговорах между великим магистром и великим государем. Однако вскоре Сигизмунду все же пришлось просить папу о посредничестве в переговорах с «московитами». Дело в том, что 12 января 1519 г. умер «старик Максимилиан», император Священной Римской империи германской нации, и все прежние договоренности о перемирии, достигнутые послами де Колло и де Конти к 31 декабря 1518 г., теряли свою силу. Польский король попросил прислать для посредничества с Москвой «человека осторожного, опытного, честного, который не был бы монахом (намек на Н. Шонберга —

А. Л.), но действовал бы беспристрастно…»[293]

.

В это же время в Риме на заседании кардинальского комитета были озвучены предложения о заключении союза Василия Ивановича с папой, в результате чего Московия может быть обращена в королевство[294]. Неоднократные «подтверждения» из Кенигсберга и Копенгагена о стремлении «московитов» в лоно католической церкви породили у папского двора устойчивые «оптические» иллюзии в отношении «московитов-схизматиков». И Альбрехту Бранденбургскому, и королю Христиану II нужны были оправдания перед папой за дипломатические сношения с «московитами-схизматиками». Из анализа большого комплекса дипломатических документов известно, что своевременное информирование Рима о якобы желании Москвы принять унию являлось для властей Тевтонского Ордена и Датского королевства прекрасным прикрытием для обсуждения с «Главным Московитом» вопросов военной помощи в войне против своих врагов.

За завесой высоких идеалов стоял глубокий прагматизм. Поэтому совершенно неудивительными выглядят следующие слова обманутого папы Льва X в послании государю Василию Ивановичу от 26 сентября 1519 г., которое так и не достигло адресата: «…достоверно мы узнали, что ваше Величество, по вдохновению Божию, вознамерились обратиться к соединению и повиновению св. Римской церкви»[295].