Оборотень

Мета стояла перед зеркалом в спальне и теребила бюстгальтер-балконетт, из которого ее грудь угрожала вот-вот вывалиться. С точки зрения фигуры совместная жизнь с Давидом была сущей катастрофой. И не только потому, что он умел ужасно хорошо готовить. Он еще и постоянно соблазнял ее, а она позволяла себе съесть лишнее. Кроме того, они с Рахель выяснили, что их роднит любовь к еде. Так они в составе веселого трио проводили богатые на калории вечера. Результатом стали отчетливо округлившиеся формы, что Давид с удовольствием подчеркивал в своих кормительных ариях, потому что в отличие от самой Меты ему ее новые формы очень даже нравились. Не то чтобы новая фигура в форме песочных часов казалась ей некрасивой. Но она превращала ее в другую женщину… Она чувствовала себя значительнее, решительнее и какой-то… более волнующей. В последнее время ей пришлось выслушать несколько ядовитых намеков от Евы, да и мама была обеспокоена тем, что дочь набирает вес, но с этим было на удивление легко смириться. Ведь втайне она огорчалась из-за каждого нетронутого блюда, которое ей пришлось отставить на протяжении всех этих лет. Так вот она какая, выходит, новая Мета: во многих смыслах просто ненасытная! Хорошо, что с тех пор они с Карлом больше не встречались. Он был единственным человеком, которого она считала способным одним лишь взглядом положить конец ее новому развитию.

Мета снова потеребила край кружева, но бросила это занятие и натянула через голову свитер с высоким воротником-стойкой. Было совершенно бессмысленно отрицать следующее: ей придется либо заказывать себе новое белье, либо расстаться с Давидом. При мысли о том, что она может подразнить его этим, на лице Меты появилась довольная улыбка. Ах, и еще одно: если так будет продолжаться и дальше, в скором времени от смеха у нее появятся морщинки. Поэтому она не позволила улыбке остаться, надела высокие сапоги, взяла с вешалки пальто и шарф и вышла из квартиры.

На лестничной клетке Мета встретила седого господина с нижнего этажа, который стоял, зажав под мышкой субботний номер газеты, и приветливо поздоровалась с ним. Мужчина некоторое время удивленно смотрел на нее, словно не мог понять, кто это. Потом поднял вверх указательный палец, словно вспомнив что-то важное.

— А где же ваш рабочий?

— Ему нужно заработать немного денег, прежде чем он встретит меня на рынке, — быстро сказала Мета и вышла на улицу.

Ночью первый в этом году мороз покрыл все молочной пленкой, от которой сейчас остались только следы. Мете показалось, словно что-то коснулось города, накрыло его небольшими пробелами и изменило звучание привычных звуков. Она наслаждалась обжигающим холодом, когда делала глубокий вдох, и задумалась, не пройти ли пешком те несколько улиц до кафе, где они договорились встретиться с Эммой. Однако тут же автоматически включилась лень, и Мета решила, что сейчас не то время, чтобы рвать со старыми привычками, и жестом подозвала такси.

К ее огромному удивлению Эмма уже сидела на высоком табурете перед столиком. Словно то, что сестра пригласила ее позавтракать вместе, не было достаточно необычным само по себе. Приветствие заключалось в двух поспешно запечатленных на щеках поцелуях, и Мета уже начала жалеть о том, что пришла. Каждый раз, когда они оказывались вместе, у нее рано или поздно возникало чувство, что она — страшно нудная личность. И это при том, что Эмма почти никогда не вносила своей лепты в разговор.

— Хорошо выглядишь, — начала разговор Эмма, и Мета уже приготовилась выслушать едкие комментарии, которых, однако, не последовало.

— Спасибо, ты тоже, — ответила она чуть запоздало. И только потом заметила осыпавшуюся тушь под глазами у Эммы. Сестра выглядела так, словно появилась на этом табурете из ночного клуба. — Что это ты делала прошлой ночью?

Эмма запрокинула голову, словно для того, чтобы думать, ей необходимо было напрячься, потом опустила голову и сказала:

— Готова спорить, у тебя было интереснее.

Так вот откуда ветер дует. Мета пробормотала что-то невнятное и, чтобы отвлечься, обвела взглядом оживленное кафе. На заднем фоне плескалась французская поп-музыка, смешиваясь со звуками кухни и возгласами повара. Стена за баром была выложена мозаикой из оранжевых и зеленых камней, и Мета не могла сказать точно, нравится она ей или кажется отвратительной. Они сидели у окна, и она с удивлением заметила, что на город упала мгла, придавая всему голубоватый оттенок. Но скоро должно было появиться солнце и прогнать остатки морозной ночи.