Боб Каррен

«Оборотни: люди-волки»

Введение

Прогулка по темной стороне

…Где-то среди теней, что обитают в потаенных глубинах человеческого сознания, крадучись блуждает беспощадный зверь. Это существо, невероятно древнее и первобытное, — реликт изначальной истории рода человеческого, осколок его исходной животной сути. И пусть прошедшие эпохи покрыли человека тонкой корочкой культуры и цивилизованности — зверь по-прежнему выжидает своего часа внутри каждого из нас, готовый в любой момент, как только сложатся благоприятные условия, выскочить наружу, чтобы сеять повсюду хаос и смерть…

По крайней мере, такова теория, которую порой используют для объяснения абсурдного или неоправданно жестокого поведения человеческих существ, — теория, рассматривающая такое поведение одновременно с позиций психологии и мира сверхъестественных явлений. Она также является основой для множества фильмов, будь то психологические триллеры или обычные фильмы о монстрах, которые на протяжении многих лет одновременно ужасают и возбуждают нас. Не потому ли, что мы инстинктивно распознаем в герое подобного фильма то существо, что таится где-то под поверхностным слоем нашей цивилизованности?

В западной культуре, наверное, не найдется лучшего выражения идеи о древнем чудище, скрывающемся в глубине человеческой психики, чем понятие оборотня-вервольфа. В кино и книгах эта концепция часто воплощается в образе цивилизованного человека, который превращается в рыщущего волка или волкоподобное существо — например, под пагубным влиянием лунного света. Действительно, это представление так глубоко укоренилось в нашей культуре, что приставка were

- (вер-) как таковая подразумевает человеческое существо, способное превращаться в беспощадного зверя, чинящего зло ближним своим, — такое, как, например, were-leopard (леопард-оборотень), were-bear (медведь-оборотень) или

were-wolf (волк-оборотень). Но откуда пришло к нам это представление — да и само слово — и как сумели они столь прочно утвердиться в нашем сознании? Ответы на эти вопросы могут оказаться сложнее, чем мы в состоянии себе представить.

Приставка were-, wher- или wehr

- (вер-), несомненно, происходит из языков саксов, германцев или викингов (она образована, возможно, от древнескандинавского слова vargr — «варгр», обозначавшего изгоя или дикаря, или германского wagr, хотя это только предположение). Она, как принято считать, обозначает понятие человек, хотя ее точная интерпретация может не иметь ничего общего с людьми, превращающимися в животных или даже приобретающими характерные черты последних. В ранних сводах скандинавских законов, например, существовало понятие о вергельде — форме компенсации, выплачиваемой семье неправедно убитого или его общине. Такое убийство могло быть совершено в битве или по неосторожности — а иногда и как преднамеренное, и в законе была разработана четкая система, благодаря которой семья или община убитого могли получить возмещение ущерба. Понятие вергельд означало «цена мужа» или «цена человека», и этот обычай почитался священным в старинных законодательствах целого ряда северных государств. «Плата за голову» выплачивалась, по некоторым данным, только знатным семействам, члены которых были убиты в локальных конфликтах (закон применялся лишь к тем, кто достиг определенного социального статуса).