Оборванные нити. Том 3

Она помолчала, потом разомкнула губы, и это движение далось ей с огромным трудом. Вот сейчас она скажет ему. Должна сказать. Нельзя не сказать, если решение принято, это будет нечестно. Он начнет рассказывать про свою работу, про рицин, про Глеба и будет думать, что все — как обычно, и завтра будет так же, и послезавтра, и через месяц, и через год. А она уже точно знает, что так не будет. И если она сейчас промолчит, получится, что она Сергея обманула.

— Я уезжаю, Саблин. Сестра умерла сегодня утром, ребенок остался сиротой. Я возвращаюсь в Москву. Усыновлю мальчика и буду его растить.

Он побледнел и замер. Ольга заметила, что у него затряслись руки.

— То есть ты меня бросаешь? — спросил он каким-то чужим голосом.

— Нет, я тебя освобождаю. Теперь ты можешь жить в полном соответствии со своими моральными принципами и не думать о том, что причиняешь этим кому-то боль. Тебе будет легче без меня, ты, по крайней мере, будешь точно знать, что я не лишаюсь возможности воспитать ребенка из-за того, что ты не можешь развестись с Леной.

Он молча кивнул, прошел мимо нее в комнату и с грохотом закрыл за собой дверь. Ольга осталась стоять в прихожей. Она столько лет знала Саблина, что не сомневалась ни минуты: сейчас он, не раздеваясь, ляжет на диван и отвернется к стене. До утра он не произнесет ни слова. А она до утра просидит на кухне за столом, обдумывая свои дальнейшие шаги, составляя планы, уточняя детали, чтобы утром явиться на работу полностью готовой ко всем разговорам и объяснениям с руководством и с коллегами. Заснуть она все равно не сможет.

ГЛАВА 4

Ольга уехала. Саблин даже не предполагал, что может быть так больно. Он похудел, почернел, глаза ввалились, сон пропал окончательно. В Бюро к нему боялись подходить и предпочитали не попадаться на глаза: он был невыносимо резок и груб. Хорошо, что стояла ранняя сухая осень, и Сергей каждый день после работы выезжал на своем байке на бетонку и мчался с такой скоростью, что думать ни о чем было уже невозможно — ветром из головы выдувало все мысли.

Прошла неделя с того дня, как он отвез Ольгу в аэропорт, когда в дверь квартиры вечером позвонили и на пороге возникла Ванда. Пришла без предупреждения и без разрешения, чем страшно разозлила Сергея: его коробила такая манера, в Москве это не принято, и хотя он давно уже жил в Северогорске, все равно помнил столичные правила поведения. Ванда радостно впорхнула в прихожую, нагруженная сумками с продуктами, частью купленными в магазине, частью приготовленными дома.

— Сидишь, наверное, голодный, — уверенно говорила она, снимая плащ и скидывая с ног туфельки. — Давай я тебя покормлю и в квартире уберусь, у тебя тут настоящая конюшня. И рубашки давай постираю.

Сергей растерялся перед подобным натиском и, вместо того, чтобы выпроводить непрошеную гостью, зачем-то пустился в объяснения.

— Да у меня стиральная машина, я сам справляюсь…

— Ну, тогда давай поглажу. И вообще, Сережа, ты на меня можешь рассчитывать.

При этих словах он насторожился. О чем это она?

— Это в каком же смысле? — спросил он, недобро прищурившись.

Ванда, конечно, казалась ему абсолютной дурой, однако смысл вопроса она поняла и расхохоталась.

— Да нет, ты не понял, Сережа, я ни на что не претендую, у меня все в полном порядке, и спонсор есть… нет, даже два, кажется… точно, два, и третий на подходе. Мне от тебя ничего не нужно, тем более Ольгуша моя подруга, которую я люблю и очень уважаю, так что я бы никогда… Но если тебе нужно… Ну, в медицинском смысле… Понимаешь, о чем я?

Он молча кивнул, с интересом ожидая продолжения.

— Так я всегда пожалуйста, даже не сомневайся. Я же понимаю, что тебе может быть нужно, ты же здоровый мужик, нормальный во всех смыслах, а Ольгуша уехала, ну что тебе, с панели девок таскать или на работе крутить? А так я приду и быстренько все сделаю по первому требованию, так что ты имей в виду, ладно? И ни о чем не беспокойся, я здоровая, могу справку принести. И вообще, не думай, что я на твою невинность покушаюсь, ты для меня старый.

— Ой-ой-ой, можно подумать, твои спонсоры моложе меня, — хмыкнул Сергей.

— Да ты что! — Ванда возмущенно округлила глаза. — Конечно, они старше, вопросов нет. Но это же спонсоры! Почувствуйте разницу. Спонсор может быть любого возраста, а мужчина для души все-таки не должен быть старым. Ты же в спонсоры не годишься, у тебя финансовый статус не тот.

— То есть я старый? — уточнил Сергей, не понимая, то ли ему обидно, то ли смешно.

— Ну, для роли мужчины для души — конечно, старый, — уверенно ответила Ванда.

— А как же ты собираешься… ну, то, что ты предлагала?..

— Так это же не для души, это для дела, — обстоятельно, как маленькому ребенку, принялась объяснять она. — Это для твоего здоровья и психологического равновесия. Типа благотворительности.

— А-а-а, — протянул он с улыбкой. — Теперь понял. То есть бесплатно?

— Совершенно, — искренне ответила она, не чуя подвоха. — И вообще, Сережа, ну почему ты все время все усложняешь? Будь проще — и люди к тебе потянутся.