Оборванные струны

После секундного молчания Ланса подаёт голос:

— У Новы способности к математике. Запросто решает всякие уравнения и прочее.

— Да что ты говоришь, Ланса! — восклицает Нова. — А почему бы тебе не рассказать им, как здорово ты управляешься с луком и стрелами?

— Эй, вы оба, заткнитесь! — кричит Лев. — Не нападайте друг на друга! Именно этого эти мерзавцы и хотят!

Мерзавец с козлиной бородкой вперяет злобный взгляд в Лева, потом всаживает ногу ему в рёбра.

Уил надвигается на Козломордого, но Одноухий нацеливает на него транк-пистолет:

— Эй, парень, дыши-ка ровно!

Лев лежит в пыли, гримаса боли постепенно проходит. Он поднимает глаза на Уила, как бы подавая тому знак, что с ним всё хорошо. Больно, но ничего опасного. Ещё никогда в жизни Уил не чувствовал себя таким беспомощным. Он вспоминает дедушку. Как бы тот поступил?

— Какой прекрасный выбор! — говорит вожак, окидывая детей взглядом. — Неплохая добыча! Может, всех забрать?

— Только попробуй, — советует Уил, — и всё племя станет охотиться за вами до конца ваших жалких жизней. И долго эти ваши жизни не продлятся, это я вам гарантирую. Но этого не случится, если один из нас пойдёт с вами по доброй воле.

— А это не тебе решать! — орёт Козломордый. — Мы сами будем выбирать!

— Так выбирайте с умом! — парирует Уил. Рядом с телом дяди он видит свою гитару, там, где оставил её этим утром, прислонив к бревну. Всё происходит тихо, без особого шума; Уил только краем уха слышит, как двое бандитов переговариваются между собой. Решают. Выбирают.

Уил знает, как защитить детей. Знает, как спасти Пивани и Лева.

Он кладёт дядину винтовку на землю и идёт к гитаре.

— Эй! — орёт Козломордый и подхватывает винтовку Пивани. — Это куда ж ты собрался?

Уил поднимает гитару и садится на бревно. Гитара — вот его оружие, другого не надо.

Он думет об Уне и её последних обращённых к нему словах. Она вырезала для него плектр из редчайшего каньонного топляка — древесины, которая несколько месяцев пролежала под водой в реке Колорадо — и вручила его Уилу как раз перед тем, как он ушёл в поход. Сейчас юноша вытаскивает его из-под струн и вертит в пальцах, вспоминая, что сказала ему Уна:

— Я не буду скучать по тебе, Гитарный безобразник!

Она явно имела в виду прямо противоположное, только не хотела в этом признаваться.

Он целует плектр и опускает его в карман. Он не станет пользоваться её подарком ради этих негодяев. Он будет играть без него. Он будет играть песню их жадности. Их злобы. Их разложения. Он зачарует их так, что они погрязнут в собственном стяжательстве, станут смотреть на него как на самый большой куш в своей жизни и позабудут об остальных.

— Скажите, чего стоит вот это, — молвит он и начинает играть.

Музыка несётся над лагерем. Уил начинает со сложной старинной пьесы, потом переходит на огненную пляску Людей Удачи и заканчивает своими любимыми испанскими мелодиями. Его музыка неистовствует, она прекрасна и хватает за сердце, и в то же время она — обвинение в адрес тех, для кого он играет. Каждая пьеса рождает ток в его пальцах, и даже деревья кругом словно заряжены электричеством.

Как всегда, слушатели долго молчат после того, как отзвучала последняя нота. Даже вожак пиратов опустил пистолет, словно позабыл о нём. И тут вдруг случается нечто из ряда вон.

Кто-то хлопает.

Уил смотрит на Лева — тот сидит на земле, висок запачкан оружейной смазкой, щека измазана грязью. Его глаза прикованы к музыканту. Он прогоняет тишину, хлопая что есть силы, соединяя ладони единым мощным движением. К нему присоединяется Кели, затем Нова, потом и все остальные. Аплодисменты становятся ритмичными, звучат в унисон.

— Хватит! — орёт Козломордый. — Хорош хлопать! — Его лицо бледно, он наставляет на Уила транк-винтовку. — Прекратите! Не то я за себя не ручаюсь!

Второй бандит ржёт.

— Простите моего напарника. Понимаете, его брат погиб при террористическом акте хлопателей.

Уила так и подмывает сказать: «Похоже, они не того укокошили», — но это лишнее: аплодисменты становятся громче и ритм их ускоряется, что говорит гораздо яснее любых слов.

Наконец, аплодисменты затихают, последним заканчивает хлопать Лев. Его ладони покраснели — так бешено он хлопал.

Вожак бандитов смотрит Уилу прямо в глаза и кивает. Судьба Уила решена.

— Ты пойдёшь с нами. — Он приказывает напарнику связать остальных.

— А как быть с Бобби? — спрашивает Козломордый, указывая на спящего подельника.

Вожак бросает на валяющегося на земле сотоварища равнодушный взгляд, поднимает пистолет и разряжает его в голову Бобби.

— Вот и вся проблема.

Затем бандиты стягивают детям руки и ноги скотчем и привязывают всех шестерых друг к другу, продевая верёвку между скрученных конечностей. Кели едва не плюёт в них, но вовремя сдерживается, заметив предупреждающий взгляд Уила.

Козломордый привязывает Лева отдельно от всех — к дереву, около которого лежит Пивани. Лев яростно пытается высвободиться.

— Разрешите мне попрощаться, — просит Уил.