Обратная сила уголовного закона: некоторые проблемы совершенствования Уголовного кодекса Российской Федерации

Соответственно, если новый (второй) закон установил наказуемость деяния или усилил наказание, иная правовая оценка всем ранее совершенным преступлениям не дается, ибо такой закон обратной силы не имеет, и предусмотренную третьим законом наказуемость следует сравнивать с законом времени совершения преступления.

Возражая А. А. Тилле, считающему, что нельзя применить более мягкий «промежуточный» закон, поскольку в ст. 6 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик (ст. 6 УК РСФСР) речь идет о признании обратной силы за действующим законом, а не законом, утратившим силу, каковым становится «промежуточный» закон после принятия нового (третьего) закона[260], Я. М. Брайнин обоснованно отметил, что «исходя из такого толкования ст. 6 Основ, надо признать, что не может применяться как утративший силу и закон, действовавший во время совершения преступления, даже если он по сравнению с “промежуточным” законом является более мягким»

[261].

Справедлива критика Я. М. Брайнина и по поводу того, что «промежуточный» закон не может применяться к правоотношению, возникшему до его издания. Я. М. Брайнин в связи с этим указал, что, руководствуясь подобной точкой зрения, нельзя придать обратную силу и закону, пришедшему на смену «промежуточному» закону и смягчающему ответственность по сравнению с законом времени совершения преступления или «промежуточным» законом[262].

Некоторые авторы, отрицающие действие «промежуточного» закона, сами ощущают небезупречность своей позиции. Так, М. И. Блум и А. А. Тилле вынуждены признать, что «позиция игнорирования любого “промежуточного” закона все же имеет уязвимые пункты»[263]

. Эта уязвимость проявляется, в частности, в том, что невозможно отрицать действие «промежуточного» закона, устраняющего преступность деяния. Если «промежуточный» закон устранил действие предыдущего закона, пишут М. И. Блум и А. А. Тилле, новый, более суровый закон не может восстановить его действие[264]. Такая ситуация могла возникнуть, например, при самовольной без надобности остановке поезда стоп-краном, совершенной до 1 января 1961 г.: Уголовным кодексом РСФСР 1960 г., вступившим в действие с 1 января 1961 г., указанное деяние было декриминализировано, а Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 3 июля 1965 г. за него вновь была установлена уголовная ответственность (ст. 213¹ УК).

Между действием «промежуточного» закона, устраняющего преступность деяния, и действием «промежуточного» закона, смягчающего наказуемость деяния, принципиального отличия нет. И соглашаясь с действием первого, следует согласиться и с действием второго.

Л. Зайцев, И. Тишкевич, И. Горелик, не согласившись с позицией, отрицающей в целом действие «промежуточного» закона, обоснованно отметили, что при данном подходе квалификация преступления и связанный с нею размер наказания будут зависеть от того, насколько успешно работают государственные органы, на которые возложено раскрытие преступлений[265].

И. И. Солодкин, возражая этим авторам, пишет, что «от качества работы органов расследования зависит не только вопрос о том, какой закон должен быть применен. При плохой работе этих органов истекут давностные сроки, и виновное лицо не может быть привлечено к уголовной ответственности»[266]

. Однако приводимая И. И. Солодкиным аналогия несостоятельна. Сравниваемые ситуации имеют существенные различия: при плохой работе правоохранительных органов, повлекшей истечение давностных сроков, страдают интересы правосудия; из-за плохой оперативности работников правоохранительных органов, раскрывших преступление лишь в период действия третьего закона, и игнорировании при этом «промежуточного» закона, предусматривающего наиболее мягкое наказание, страдают интересы конкретного лица.

В литературе утверждается, что толковать закон необходимо по нормам справедливости[267], «справедливость является высшим критерием закона»[268]. Между тем при игнорировании «промежуточного» закона принцип справедливости, заключающийся в соответствии наказания «характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного» (ст. 6 УК РФ), а также в назначении одинакового наказания лицам, совершившим одинаковое преступление, нарушается.

К примеру, А., Б. и В. при одинаковых обстоятельствах, имеющих значение для квалификации и назначения наказания, совершили в соучастии преступление в период действия закона, наказуемость по которому сначала смягчалась, а затем усиливалась. Наказание А., осужденного в период действия первого закона, затем, с принятием второго, более мягкого закона, будет соответственно снижено; наказание Б., привлеченного к ответственности в период действия второго закона, будет определено по этому, более мягкому и поэтому имеющему обратную силу закону. Почему же наказание В., привлеченному к ответственности в период действия третьего закона, должно отличаться от наказания А. и Б. и определяться без учета «промежуточного» закона?