Обратная случайность. Хроники обывателя с примесью чертовщины. Книга третья. Повелитель собак

Я его этому не учил, да и в голову такое не приходило. Патрон сам проявил инициативу. Немногие собаки любят сырую рыбу. Патрон любил. Видимо эта любовь и стала импульсом. Он часто ходил со мной на рыбалку. Сидел на берегу и, в ожидании лакомства, внимательно наблюдал за процессом. Зрение у собак неважное, они хорошо видят только то, что движется. В конце концов, Патрон уловил связь между движением поплавка, взмахом удилища, и появлением рыбки. Теперь во время клёва он стал возбуждённо повизгивать, и даже срываться на лай. И однажды не выдержал! Я на что-то отвлёкся, а в это время поплавок резко повело, Патрон схватил удилище пастью, и, скорее всего, случайно, подсёк крупного гибрида. Я с изумлением смотрел как он, схватив зубами удочку, пятился назад, вытаскивая леску с рыбиной на берег. Действовал неловко, но ведь по-другому он и не мог. С этого всё и началось. Видя такое рвение, я изготовил более подходящую для собачьей конституции специальную удочку. На короткое удилище я приладил специальную дощечку под прямым углом, за которую Патрону удобно было бы хвататься зубами. Некоторое время ушло на дрессировку, но вскоре Патрон стал уверенно обращаться с этой снастью. Терпения и внимания у Патрона хватало, однако что-либо поймать ему удавалось нечасто. Но если рыбка засекалась у него на крючке, то он мог, ухватившись за своё удилище, одним движением головы выбросить её на берег. Не всякий раз, но когда это происходило, то выглядело эффектно. Всё было по-честному. Снятую с крючка рыбу я тут же скармливал Патрону, насаживал нового червя, и забрасывал ему удочку. Когда мне надоедало это баловство, я просто забрасывал ему пустой крючок. Это было и в самом деле баловством, обычным дрессировочным трюком. В цирке собак и не такому учат, но у тех, кто видел Патрона на рыбалке, от удивления отвисала челюсть. И не только от удивления.

Помню забавный случай. Мы с Патроном тогда были на тех самых базах, а там неподалёку находился пруд с карасями. Вот по утрам мы и ходили туда поудить. Одним таким утром сидим мы с Патроном на берегу, на поплавки смотрим, и тут Патрон удачно выхватывает карася на берег. В этот момент на дорожке за спиной раздался какой-то дребезг. Оглядываюсь, и вижу картину – лежит велосипед, а рядом на четвереньках стоит мужик с крепко похмельным лицом, и с ужасом смотрит на Патрона, прижимающего лапой к земле карася. Это был знакомый свинарь с базов, ехавший на работу. Он был любителем много и часто выпивать, а потому работником был неважным, особенно по утрам. Я помог ему подняться, поздоровался, но он в ответ посмотрел диким взглядом, что-то невнятно пробормотал, с третьей попытки сел на велосипед и рванул в обратном направлении. В тот день на работе он так и не появился, отсиживался дома. Я понял, что произошло.

Бедный мужик ехал себе по дорожке мимо пруда и увидел двоих рыбаков, сидящих с удочками метрах в трёх друг от друга. Что-то не так. Остановился. Глядь, а один из рыбаков не человек, а собака. А когда она подсекла и вытащила карася, то он подумал, что сходит с ума, потерял равновесие, и с велосипедом грохнулся на землю. Вид собаки удильщика настолько его потряс, что он бросил пить. Во всяком случае, пока мы работали на базах, он ходил трезвый. Только вот при виде Патрона крестился, но никому не говорил, почему он его боится.

В общем, жизнь у Патрона была интересная и насыщенная, но короток собачий век. Через двенадцать лет он как-то разом сдал, начал болеть, двигаться с трудом, и практически вышел на пенсию по старости. Я его лечил, возил в ветлечебницу, колол назначенные уколы, но помогало ненадолго. Будь он моложе, то выздоровел бы без всяких уколов.

Пришёл день, когда он подполз ко мне, положил свою голову мне на ладони, поглядел в глаза, и заснул навеки. Должно быть это нехорошо, но я долго горевал о Патроне. Как если бы я потерял близкого человека.

После него у меня пропало желание заводить собаку. Мне предлагали щенков, но я отказывался. Но сельский двор без цепного кобеля какой-то неправильный, пустой. Дело решил случай, и я всё-таки обзавёлся дворовым псом.

Жившая на соседней улице тётя Нюра, однажды попросила меня починить её крыльцо. За два дня я всё сделал, и, расплачиваясь, она вдруг спросила:

– Родион, у тебя собака есть?

– Нет.

– Тогда забери себе моего Пирата. Я знаю, что он в хорошие руки попадёт.

– А чем он вам не угодил?

– Да не в этом дело! Кобель он хороший, зря не гавкает. Просто он лишний. Ну, зачем мне во дворе две собаки? Хватит и сучки. Она давно живёт, привыкла я к ней, а Пират молодой.

Пират был средних размеров аккуратным кобелём с умными глазами. До Патрона ему было далеко, но в качестве цепного пса он годился, и я сказал:

– Хорошо. Я дома приготовлю ему будку и всё остальное, а завтра вечером за ним приду.

Тётя Нюра обрадовалась. Для неё Пират был просто лишним ртом.