Обратный отсчет

— Откуда мне знать, черт тебя побери? — ответил Пит, поднимаясь на ноги. — Я умираю от голода.

Люк понял, что тоже не прочь позавтракать. Обшарив карманы, он обнаружил, что в них пусто.

— Похоже, я на мели, — сказал он.

— Неужели? — саркастически произнес Пит. — Ладно, пошли. — Он направился к двери, и Люк последовал за ним.

При выходе из туалета его ожидало новое потрясение. Ему показалось, что он попал в огромный храм, в котором не было ни души и стояла жуткая тишина. На мраморном полу рядами выстроились скамьи из красного дерева, как будто ждущие, когда на них рассядется призрачная паства. По периметру зала, словно охраняя покои этого странного святилища, на высоких колоннах замерли причудливые каменные воины в шлемах и со щитами.

В голове у Люка мелькнула сумасшедшая мысль: его подвергли какому-то неведомому жертвенному обряду, в результате чего он и лишился памяти.

— Где мы? — спросил он.

— На Юнион-стейшн в Вашингтоне, — сказал Пит.

Люк чувствовал себя круглым дураком. Это всего-навсего вокзал, в столь ранний час еще не заполненный пассажирами. Он сам нагнал на себя страху, как ребенок, которому в темной спальне привиделись чудовища.

Пит устремился в сторону арки с надписью: ВЫХОД. Люк поспешил следом. И в ту же секунду сзади раздался грозный крик:

— Эй, вы! Стойте!

— О черт! — выругался Пит и прибавил шагу.

Тучный мужчина в форме железнодорожника был исполнен праведного негодования.

— Вы что, бродяги, здесь ночевали? Знаете ведь, это запрещено.

Люк хотел возразить, но сдержался.

— Тут вам не ночлежка! А ну давай проваливай! — Мужчина толкнул Люка в плечо.

— Не смейте ко мне прикасаться, — сказал он, резко развернувшись.

Толстяк с испуганным видом отступил назад. Пит тронул Люка за руку:

— Пошли.

На улице было темно и тихо. Холод пробирал до костей, и Люк поплотнее запахнул свое драное пальто. Судя по погоде, была зима — январь или февраль.

— Куда мы идем? — спросил он Пита.

— На Эйч-стрит есть методистская церковь, где можно получить бесплатный завтрак, если только ты не против спеть пару гимнов.

— Я такой голодный, что готов исполнить хоть ораторию.

В голове у Люка роились вопросы. Как давно он стал пьяницей? Есть ли у него семья? Где он познакомился с Питом?

Они подошли к маленькой церкви, которая бросала вызов пороку, втиснувшись между кинотеатром и винным магазином. Войдя через боковую дверь, спустились в подвал. В одном конце длинной комнаты с низким потолком стояли пианино и кафедра, в другом — кухонная плита. Остальное пространство занимали длинные грубые столы и лавки.

Трое бродяг уже сидели, каждый за своим столом, и, глядя прямо перед собой, терпеливо ждали, когда начнут раздавать еду. У плиты полная женщина что-то помешивала в большой кастрюле. Стоявший рядом с ней седобородый мужчина, одетый, как проповедник, оторвал взгляд от кофеварки и улыбнулся навстречу вновь прибывшим.

— Заходите, заходите, — сказал он приветливо.

— Доброе утро, пастор Лонеган, — поздоровался Пит.

— Так вы у нас уже бывали? Как вас зовут?

— Пит, а это — Люк.

— Ну просто как два апостола, Петр и Лука! — Его приветливость казалась искренней. — Завтрака придется немного подождать, но могу предложить вам свежего кофе. — Пастор наполнил две толстостенные кружки. — Молоко? Сахар?

— Да, спасибо, — неуверенно произнес Люк.

Вкус кофе ему не понравился: жирный и приторный. Видимо, он привык пить черный и несладкий. Но по крайней мере кружка кофе немного утолила голод.

Люк с Питом сели за стол. До сих пор у Люка не было возможности рассмотреть своего спутника. Теперь же он заметил, что, несмотря на грязную физиономию и рваную одежду, Пит не похож на конченого пьяницу: на лице нет сеточки лопнувших сосудов — обычной приметы алкоголиков — и кожа не шелушится. А может, он просто еще слишком молод — лет двадцать пять, не больше. У Пита были темные усы и родимое пятно, расплывшееся от правого уха до подбородка. И еще в нем чувствовалась затаенная злость. Наверное, подумал Люк, из-за своего уродства или из-за чего-то еще он обижен на целый свет.

— На что это ты так уставился? — спросил Пит.

Люк ничего не ответил, только молча пожал плечами. Взяв со стола газету, он посмотрел на первую страницу. Там стояла дата — среда, 29 января 1958 года. Его внимание привлек заголовок: АМЕРИКАНЦЫ ОСТАЛИСЬ НА ЗЕМЛЕ.