Обратный отсчет

— Ты что?! Ты же у меня не боишься летать?

— Все нормально, мам. — Мальчик улыбнулся в ответ и погладил мишку:

— Это он боится. Но мы уже договорились!

Продолжая прижимать к себе нового плюшевого друга, мальчик прошел сквозь контрольную раму. Потом сквозь нее прошла мама. Электронное устройство не нашло причин, чтобы этот полет не состоялся. Мальчик взял маму за руку и направился в посадочный коридор. Еще никогда этот запах не был таким сильным. Сладковато-удушливый запах — багряный полыхающий закат…

Мальчик знал, что означает этот запах. Его настигли. Чудовище находилось здесь.

Время пошло

Спецназ — это когда уходишь в ночь

За пару минут до рассвета.

Горит твоя утренняя звезда,

Но ты не дождешься ответа…

… И тогда, братишка, я вернусь

И мы посмеемся над ними,

А потом тихонько помянем друзей,

Оставшихся молодыми.

Из армейской песни

(Молва приписывает авторство Игнату Воронову)

1

Четверг, 29 февраля

11 час. 57 мин. (до взрыва 5 часов 3 минуты)

Чип откинулся к спинке кресла и прикрыл глаза. Его место «3-А» находилось у иллюминатора, «у окошка». С детства Чип любил путешествовать именно «у окошка», мог часами разъезжать на московских трамваях, мучая старших и устраивая слезные истерики, когда лопалось чье-то терпение и его тащили к выходу. В поездах дальнего следования Чип буквально прилипал к окнам и мог простоять так несколько часов, несмотря на то что уже давно стемнело и ничего, кроме собственного отражения, увидеть в окне было нельзя. Да, Чип был любопытен, пожалуй, каким-то жадным любопытством, но и видел он поболее многих. Еще в детстве Чип обнаружил, что обладает фотографической памятью, но важнее было именно это умение ВИДЕТЬ больше остальных. Сейчас Чип прикрыл глаза и попытался уснуть. Хотя бы до того времени, пока начнут разносить завтрак. По правде говоря, Чип боялся летать, хотя и никому об этом не рассказывал. Он не мог понять, как такая огромная «дурында», как самолет, могла подняться в воздух, а потом еще спокойно сесть. Чипу было плевать на законы физики. Вопрос ставился вовсе не так. Он все понимал, но, несмотря на то что летал очень много, свой страх так и не пересилил. И лучший способ этот страх приглушить — было либо напиться «в дерьмо», либо, погружаясь в ажурные разводы сексуальных фантазий, провалиться в сон. В данном рейсе со сном как-то не получалось. Эта проклятая ФОТОГРАФИЧЕСКАЯ ПАМЯТЬ. Чип снова посмотрел в отверстие иллюминатора. Черт, побыстрее бы принесли спиртное. Чего они так возятся — бизнес же класс все-таки… От мысли, что он летит бизнес-классом, Чипу вдруг стало тревожно.

ЗДЕСЬ ТЕБЕ ЭТО НЕ ПОМОЖЕТ.

Что не поможет? Бизнес-класс не поможет? Что за глупости, при чем здесь…

Чип смотрел «в окошко» — этот предательски ясный день, нижний слой облаков разорван, и Чип может видеть землю, развилки дорог, разрезающих снежную пустыню, крохотные деревья, сбитые в карликовые леса, искрящуюся ленту реки, распадающейся на два русла… Чип ничего не понимал в маневрах, которые выполняют командиры таких больших летающих «дурынд», но был абсолютно уверен, что картинку внизу он видит уже во второй раз. А если так, то, значит, самолет вовсе не уносит его прочь из Москвы к ожидающему впереди городу, где танцуют фламенко, хотя, возможно, великолепная фотографическая память на этот раз его все же подвела. Чип очень бы хотел так считать. А вовсе не слушать издевательский, назойливый, но главное — испуганный голосок про то, что бизнес-класс его не спасет.

Все! Баста. Чип сейчас вызовет стюардессу и закажет маленькую фляжку доброго шотландского виски. Виски — напиток настоящих джентльменов, вереск, ячменное зерно (почему-то ассоциация с именем Джон), старая кожа, отливающая добротной надежностью, широкие искрящиеся стаканы — тамблерсы (если со льдом, то «on the rocks»), что еще?!

Чип заказал себе бутылочку «Джонни Уокер Ред». Все эти пижоны жрут «Блек лейбл», потому что дороже, но Чип не любит темных напитков. Чип понимает в этом толк. Да, понимает… Но проблема в другом: здесь это ему также не поможет. Как и бизнес-класс. (Можно было бы лететь первым классом, а можно просто экономическим, можно даже стоя или, к примеру, зайцем, в туалете. И это было бы все-рав-но. Здесь и сейчас — все равно. Потому что самое правильное было бы не лететь этим рейсом вовсе.)