Обратный отсчет: Распад

За стеклом что-то шевельнулось. Гедимин спрыгнул с «турника» и посмотрел на охранников. Они не отходили далеко — две или три пары сменяли друг друга, непрерывно следя за сарматом. Гедимин попытался перехватить чей-нибудь взгляд, но ничего не вышло — обе «макаки» упорно смотрели вниз, отслеживая движения пленника по его ногам. Сармат ощупал своё лицо и еле слышно хмыкнул — причины не смотреть выше ступней были вескими. Уцелели только глаза и ротовая полость, и то ему сильно повезло; всё остальное под расплавленным респиратором превратилось в месиво. В ноздри, чтобы не смыкались, вшили какие-то жёсткие кромки — Гедимин легко нащупывал их. «Наверное, это похоже на череп,» — подумал он, прекращая бесполезные «исследования». «Мартышки к такому не привыкли.»

На медпосту зажглась красная лампа. Гедимин повернулся на свет — к медику подошёл третий экзоскелетчик в той же полицейской броне и положил перед ним крупный свёрток и какие-то распечатки. Несколько минут люди о чём-то говорили, потом «коп» перебросил непонятную вещь одному из охранников Гедимина, а тот быстро затолкал её в раструб «пневмопочты». На самом деле сжатого воздуха там не было — это была обычная наклонная труба, ведущая в гермобокс, разделённая несколькими опускающимися створками и слишком узкая, чтобы сармат туда пролез. Он и не пытался; с утра ему сбросили запас пищи и воды ещё на два дня, вечером обычно присылали новые ампулы для наплечных дозаторов. Но этот свёрток был слишком велик для контейнера с ампулами и слишком плосок для ящика с едой, и Гедимин подошёл к внутреннему люку, чтобы поймать странный предмет и рассмотреть вблизи.

— Арестованный Кет! — раздалось по голосовой связи, и сармат стиснул зубы, стараясь не выдать себя дрожью. «Знают, saat hasulesh

. Вскрыли досье…»

— Вам принесли одежду. Одевайтесь и ждите. С вами будут говорить.

«Началось,» — обречённо вздохнул Гедимин, разворачивая слой чёрного скирлина. Внутри были подштанники и длинный белый халат без рукавов, просторный даже для сармата. «На кой им моя одежда, если впереди допрос?» — мелькнуло в мозгу, но сармат вспомнил первую встречу с капитаном Торрегросой и криво ухмыльнулся. Халат он надевал впервые; ощущения были странные — он привык к одежде, прилегающей к коже, а не болтающейся где-то в дециметре от неё.

Следом по трубе прошуршал второй свёрток. К нему была прикреплена бумага с инструкцией. Внутри Гедимин нашёл самый примитивный из возможных смартов — длинную клавиатуру и такой же длинный узкий экран. Прилепив их, как указывала инструкция, к прозрачной стене и соединив свисающие из трубы провода, сармат снова посмотрел на медицинский пост — там уже собирался народ. Вдоль «окна» выстроились четверо экзоскелетчиков, в коридоре виднелись ещё двое. Седьмой, в «Рузвельте» со звездой на груди, оставался у поста и вместе с медиком рылся в распечатках. «Лично Чарльз Фостер?» — Гедимин невольно ухмыльнулся. «Я такой важный арестант?»

Фостер подошёл к «окну» и остановился между расступившимися охранниками. Мониторы на броне «Рузвельта» оставались тёмными, и Гедимин, не понимая, куда смотреть, направил взгляд на стену за спиной шерифа. Несколько секунд Фостер стоял молча.

— Значит, Гедимин Кет, — заговорил он, тщательно выделяя каждый звук полного имени. — Да уж, это было неожиданно. Признаться, мы не сразу поверили. Я даже посчитал, что Маккензи подсунул нам обманку, ложный след. Но свидетельство мистера Конара, данные из архивов Сокорро, показания доктора Фокса… Мы, в общем-то, всё знаем, мистер… «Кецаль». Вас поймали на месте преступления, и я мог бы не терять времени на допросах…

— Так не теряй, — буркнул Гедимин, недобро сощурившись. Слова прозвучали невнятно даже для него, и он с досадой провёл по безгубому рту ладонью, вытирая слюну.

— У вас есть переговорное устройство, мистер Кет, — отозвался Фостер. — Печатайте всё, что хотите мне сказать. Доктор Фокс предупредил, что говорить вы не можете.

Гедимин напечатал — несколько слов, которыми называли полицейских в обсуждениях на сайте новостей. Поступок был не самый умный, но на большее сармат был сейчас неспособен — в мозгу пульсировала недавняя фраза шерифа о показаниях свидетелей. «Маккензи… Так он меня сдал? Они не сами наткнулись? Он всё-таки сдал базу? Но на кой⁈»

Шериф хмыкнул.

— Обмен приветствиями закончен. Теперь возьмёмся за дело. Узнаёте?

Он поднёс к стеклу несколько скреплённых листков, и Гедимин вздрогнул и изумлённо мигнул — это была часть его ежедневника, аккуратно вытащенная из середины. Там были наметки для реактора-кольца и соображения насчёт борной кислоты — дальше сармат прочитать не успел.

— Опыты по ядерной физике, работа с запрещёнными радионуклидами… — Фостер положил ежедневник в чёрный контейнер и убрал под пластину обшивки. — Физик-ядерщик, выпускник Лос-Аламоса… Зачем вы на это пошли? Была же хорошая легенда, работа, тихая гавань… Не из-за дружбы же с Линкеном Лиском? Вы-то должны были понимать, что он полностью безумен.