Образ врага

Она захватила подушку и одеяло со своей тахты, ушла к Максимке в комнату и закрыла дверь. Стараясь не шуметь, разложила старое кресло-кровать, завела маленький будильник на девять, забилась под одеяло.

Только что ей казалось, стоит лишь положить голову на подушку, и она заснет как убитая. Но никак не получалось. Она кожей чувствовала присутствие Харитонова за стенкой, и в этом было что-то из фильмов ужасов, из детских необъяснимых страхов, которые окатывают среди ночи ледяной волной, медленно под-, ступают к кровати из темных углов, тянут длинные скользкие щупальца к лицу, к горлу, не дают шевельнуться, заорать на всю квартиру, и кажется, ты совершенно один в мире, и нет спасения.

От того, что в отставном полковнике товарище Харитонове не наблюдалось ничего мистического, от того, что он был вроде бы живым существом, из мяса и костей, и новые ботинки ему иногда натирали пятки, и в животе у него бурчало от молочнокислых продуктов, становилось почему-то еще страшней.

Максимка застонал, позвал ее, не открывая глаз. Она прижала ледяную ладонь к его горячему лбу. Не меньше тридцати восьми. Он всегда болел с высоченной температурой. Иногда температура подскакивает у него просто от возбуждения. Его нельзя назвать нервным ребенком, просто слишком развито воображение.

У него тоже бывают необъяснимые ночные страхи. Он, как Алиса в детстве, боится темноты. Он терпеть не может оставаться дома в одиночестве, включает свет во всех комнатах, в ванной и в туалете, врубает на полную громкость оба телевизора, радио и магнитофон. Днем под этот грохот делает уроки, вечером спокойно засыпает при ярком свете и оглушительном шуме.

Он давно не расспрашивает о своем отце, о человеке, придуманном Алисой. Он знает, нету него отца, но глубоко верит, что когда-нибудь появится, пусть не родной, это не важно. И что теперь будет, если он узнает о Карле Майнхоффе? Не удастся соврать и схитрить. Придется сказать правду.

Вот твой отец, малыш. Он неплохой человек, правда, международный террорист, профессиональный убийца, которого ловят все спецслужбы мира, а так в общем ничего. Ты только не волнуйся, его сейчас арестует этот серый дядька, которого ты назвал слизняком. Это справедливо. Он преступник, стало быть, должен сидеть в тюрьме, как сказал один из твоих любимых киногероев, Глеб Жеглов. Ты ведь согласен с этим, малыш. Вор должен сидеть в тюрьме, а убийца тем более. Я тоже согласна…

Алиса не заметила, как уснула. Разбудил ее негромкий стук в дверь. Ей показалось, она проспала всего несколько минут, однако на часах было восемь. Стук повторился, Алиса услышала, что в прихожей надрывается телефон. Максимка перевернулся на другой бок, тяжело вздохнул. Прежде чем открыть глаза, Алиса пощупала его лоб. Температура упала. Ребенок спал крепко и был мокрый, как мышонок.

Накинув халат, Алиса выскользнула за дверь.

– Возьмите трубку, – сказал Харитонов.

Он был без пиджака, без галстука, в рубашке навыпуск. Алиса поняла, что он не постеснялся улечься на ее кровать, поверх покрывала, укрылся пледом, и вполне нормально выспался. Ремни, к которым крепилась кобура, он тоже снял, но пистолет лежал у него в кармане брюк.

В трубке молчали. У Алисы пересохло во рту.

– Алло, я слушаю, – повторила она в третий раз, и откуда-то издалека, словно с другой планеты, тихий низкий голос произнес почти без акцента:

– Доброе утро. Лисенок.

* * *

Вдали, на склоне, заманчиво дрожали огоньки отелей. Больше всего на свете Инге хотелось сейчас принять горячий душ, съесть большой прожаренный бифштекс с французским картофелем, выпить водки, а потом, забившись под пуховую перину в уютном номере маленького горного отеля, проспать часов десять, не меньше.

Но она знала, что служащие всех окрестных отелей и лыжных баз уже получили по факсу ее фотографии и подробное описание. Везде ее ждут переодетые агенты и арестуют через несколько минут после того, как она переступит порог. И еще она знала, что прежде всего ей нужны лыжи, не горные, а обычные, пластиковые, самые легкие, крупномасштабная карта, рюкзак вместо сумки, запас продовольствия и толстый теплый свитер.

У Инги кружилась голова, подташнивало от голода, перед глазами расплывались ослепительные разноцветные круги. От тяжелой сумки, наполненной железом, ныло плечо.

Внизу показалась ровная редкая цепочка огней. Через полчаса Инга спустилась к узкому шоссе. Мимо проехало несколько грузовиков, но она не решилась голосовать. Сейчас главное не привлекать к себе внимания. Чем меньше народу ее увидит, тем лучше.

Наконец за склоном появились первые дома. Инга с облегчением отметила, что вышла к небольшой деревне как и рассчитывала. Ей нужен только магазин. Вряд ли владельцы деревенских лавок успели получить факсы с ее портретами.

Между тем стало светать. Над горами поднималось холодное солнце. Снег сверкал на вершинах. Деревня просыпалась, и хозяин универсального магазина ничуть не удивился, когда женщина в светлой куртке постучала в стеклянную дверь.