Образование Древнерусского государства

Решительная борьба с «норманизмом», под которым понималось не только признание решающей роли норманнов в складывании Древнерусского государства, но и мнение о скандинавской этнической принадлежности первых русских князей и поиск северноевропейских корней названия «русь», развернулась в советской исторической науке. Программным при этом являлся тезис, выдвинутый в свое время Энгельсом: «Государство ни в коем случае не может быть навязано извне»[754]. В чистом виде приверженцев идеи внешнего происхождения государства или теории завоевания в XX в. найти было трудно. Но ярлык норманизма, который считался «антирусской, а позднее антисоветской политической доктриной»[755]

, приклеивался любому намеку на некоторое влияние иноземцев, даже на иностранное происхождение названия страны и этноса. Однако игнорировать данные источников было невозможно. Официальную позицию по норманской проблеме сформулировал Б. Д. Греков: «Если быть очень осторожным и не доверять деталям, сообщаемым летописью, то все же можно сделать вывод о том, что варяжские викинги, допустим, были даже призваны на помощь одной из борющихся сторон в качестве вспомогательного отряда. Но ведь это совсем не говорит об образовании ими государства. Варяги, очутившиеся в мощной славянской среде, удивительно быстро ославянились, и русская общественно-политическая жизнь пошла своим чередом без признаков влияний извне»[756]. Но даже и эта чрезвычайно осторожная формулировка в следующем, уже посмертном издании труда метра советской исторической науки была изменена. В начале 50-х гг. XX в. в Советском Союзе в самом разгаре была борьба с «безродным космополитизмом и низкопоклонством перед Западом»[757]

, что прямо воздействовало на выводы советских историков. «Призвание варяжских викингов» Б. Д. Греков теперь называл «случайным явлением», а государство оказывалось образованным «без всякого участия варягов»[758]. Многие годы впоследствии официальный взгляд на проблему роли скандинавского элемента в создании Древнерусского государства выражал Б. А. Рыбаков. В его концепции становления восточнославянской государственности скандинавы только мешали внутреннему, самобытному процессу. «На протяжении всего IX в. и первой половины X в., — писал ученый, — шел один и тот же процесс формирования и укрепления государственного начала Руси. Ни набеги мадьяр или Внутренних болгар, ни наезды варягов или удары печенегов не могли ни остановить, ни существенным образом видоизменить ход этого процесса»[759]

. Захват Олегом Киева Б. А. Рыбаков считал случайным эпизодом, древнерусские князья происходили от местной династии, да и этноним русь лишь из-за искажения составителей летописей XII в. оказался связанным со скандинавами[760]. Такая позиция ученого возникла не только благодаря его ультрапатриатическим или националистическим взглядам, стремлением всячески возвысить русский народ и его непосредственных предков[761]

, но и диктовалась политическими соображениями. Антинорманизм в науке был возведен в ранг официальной концепции. Яростным нападкам подвергались мнения, не совпадавшие с одобренными вненаучными структурами, особенно представителей западной, «буржуазной» исторической науки. Особенное неприятие встречали теории завоевания варягами территории восточных славян и происхождения термина «Русь» от финского «Ruotsi», распространенные на Западе[762].

Важно, что антинорманисткая критика советских ученых сделала невозможным отстаивание прежних идей норманизма. Было доказано, что скандинавы эпохи викингов стояли приблизительно на той же ступени общественного и культурного развития, что и восточные славяне[763], и в связи с этим не может идти речь о привнесении ими государственности. Тем не менее полное отрицание какого бы то ни было воздействия скандинавов приводило к однобокости исследований, их неполноте, а значит необъективности.