Образования бессознательного (1957-58)

Где бы человек ни появился, он немедленно строит тюрьму и бордель, то есть места, где действительно обитает желание, затем обязательно ждет чего-то, ждет, например, когда придет лучшее будущее, — всегда тут, наготове, он бодрствует, он ждет революции. Но самое главное: где бы он ни появился, особенно важно то, что все занятия его буквально источают из себя скуку. Занятие начинает становиться серьезным не раньше, чем то, что составляет главный его элемент, то есть, вообще говоря, его регулярность, смертельным образом ему не наскучивает.

Подумайте, в частности, насколько многое в вашей аналитической практике словно нарочно так устроено, чтобы уморить вас скукой. Именно в скуке-то все и дело. На первый взгляд, довольно большая, по крайней мере, часть так называемых технических правил, которые аналитик обязан в работе своей соблюдать, направлена на то, чтобы установить в этой области какой-то гарантированный профессиональный стандарт, — но присмотритесь к ним поближе, и вы немедленно убедитесь, что происходит это лишь постольку, поскольку правила эти поддерживают, одобряют и культивируют в сердцевине аналитической практики не что иное, как скуку.

Вот краткое вступление, которое, однако, не покрывает еще темы следующего занятия, где я покажу вам, что именно на уровне Другого как такового диалектика означающего развертывается и что именно этот уровень послужит нам отправным пунктом к исследованию функции, влияния, принудительной силы и индуцирующего эффекта Имени Отца — Имени Отца как такового.

15 января 1958 года

X Три такта Эдипа

От Имени Отца к фаллосу

Ключ к угасанию Эдипа

Быть и иметь

Произвол и закон

Ребенок как субъект-подданный

Мы продолжим сегодня изучение того, что назвали в прошлый раз отцовской метафорой.

Мы закончили на моем утверждении, что именно та структура, которая была опознана нами в прошлый раз как структура метафоры, дает прекрасную возможность ясно и членораздельно описать эдипов комплекс и его внутреннюю пружину — комплекс кастрации.

Тем, у кого вызовет удивление, что к формулировке центрального для теории и аналитической практики вопроса мы приходим столь поздно, остается возразить, что нельзя было это сделать, не продемонстрировав на почве кактеоретической, так и практической, несостоятельность ныне циркулирующих в анализе соответствующих формулировок, а тем более не показав, в каком отношении формулировки эти нуждаются, если можно так выразиться, в исправлении. Чтобы начать формулировать, необходимо прежде приучить вас, к примеру, мыслить в терминах субъекта.

Что такое субъект? Совпадает ли он целиком и полностью с индивидуальной реальностью, которая находится перед вами, когда вы слово субъект произносите? Или же, начиная с момента, когда вы заставляете его говорить, под субъектом непременно начинает подразумеваться что-то еще? Другими словами — является ли речь чем-то вроде эманации, парящего над ним облака, либо, напротив, она развивает и сама по себе навязывает (да или нет?) некую структуру, наподобие той, которую я так детально вам комментировал, к которой успел уже вас приучить? Структуру, которая свидетельствует, что в отношении говорящего субъекта и речи не может идти о том, чтобы свести отношения, в которые он посредством речи вступает, к отношениям с кем-то другим, что всегда будет налицо в этих отношениях некто третий, большой Другой, которым и задается позиция субъекта в качестве субъекта речи — а значит, и в качестве субъекта анализа тоже.

То, о чем я говорю, — это не просто необязательная теоретическая выкладка. Это вывод, который окажется очень полезен, когда вам нужно будет понять, какое место занимают те явления, с которыми вы в анализе имеете дело — чтобы понять, другими словами, что происходит, когда вы имеете дело с запросами субъекта, его желаниями, его фантазиями (что далеко не одно и то же), а также с тем, что, похоже, наиболее неясно, уловить и определить что бывает труднее всего, — с реальностью.

Теперь, когда мы приступаем к объяснению термина отцовская метафора, нам представится прекрасная возможность лишний раз в этом убедиться.

В чем заключается отцовская метафора? Она представляет собой, собственно говоря, заступление отца в качестве символа, или означающего, на место матери внутри той первоначальной символизации, которая в отношениях между матерью и ребенком успела выстроиться. В дальнейшем мы увидим, в чем это наместо заключается — здесь перед нами поворотный пункт, нерв, суть того продвижения вперед, которое знаменует собой у субъекта эдипов комплекс.