Обреченные

Мои навыки естествоиспытателя определили стратегию: я ждала, когда придет женщина с полным мочевым пузырем. Поначалу ни одной не было. Прошло несколько мучительных минут – никто так и не появился. Я поискала в памяти информацию о том, как работают подобные заведения. К примеру, берет ли клиент бумажный квиток с номером и затем дожидается вызова? Или надо заказывать место заранее? Если так, я уже готова была позолотить руку метрдотелю и обеспечить себе немедленное облегчение. При мысли о деньгах я похолодела. Что же аборигены унылой глуши используют в качестве средств платежа? Я быстро пробежалась по карманам и обнаружила евро, шекели, рубли и несколько кредитных карт. А бабочки так и не появлялись, как и дамы, жаждущие сходить по-малому. Я размышляла, принимают ли в подобных заведениях банковские карты.

Через некоторое время из припарковавшегося седана к двери с табличкой «ЖЕН» торопливо прошагала женщина с явно переполненным кишечником. Я приготовилась последовать за ней, но сама уже держала ноги крестиком из-за стремительно подступавшей мочи. Когда отягощенная массами дама подошла ко входу, я стояла к ней так близко, что могла бы сойти за ее тень. Она потянула за ручку – никакого эффекта. Потом навалилась плечом, толкнула, опять дернула, но коричневая дверь не поддавалась. И лишь тогда, проследив за ее взглядом, я увидела приклеенную скотчем бумажку. Надпись, сделанная от руки, сообщала: «Не работает». Прошипев нечто генитально-эксплетивное, женщина круто развернулась и зашагала обратно к машине.

Не веря своим глазам, я ухватилась за ручку, но сумела лишь погромыхать невидимым засовом, который крепко держал дверь. О боги!

За время моего бдения несколько человек успели войти и выйти из мужского туалета с другой стороны здания. Теперь у меня были две возможности: словно животное, сделать свое дело на колючий обкаканный газон, среди мух, под сальными взглядами дальнобойщиков и на виду у спешащих мимо добропорядочных мамаш, либо ковылять обратно к бабушке на ферму в обмоченных, как у младенца, штанишках. Оба этих унизительных варианта я отвергла. Третий был – отринуть все культурные нормы, отказаться от всех ценимых мной моральных и этических принципов. Нарушить самое страшное общественное табу. Я ощутила, как по ноге побежала капля и оставила на моих джинсовых слаксах темное пятнышко. Итак, вцепившись в «Бигль», будто в щит, скрывающий мой позор, я опустилась до уровня преступника, еретика и святотатца.

Я, одиннадцатилетняя девочка, прокралась в мужской туалет.

21 декабря, 9:00 по центральному североамериканскому времени

Вхождение в лабиринт царя Миноса

Отправила Мэдисон Спенсер ([e-mail])

Милый твиттерянин!

Давно ушедшим днем я сидела в кабинке общественного туалета и больше всего боялась не того, что меня схватит и станет обижать какой-нибудь истекающий слюной мистер Уродус Извращенкинс. Нет, причиной, по которой сжимались мои легкие, а сердце колотилось, как галапагосский зяблик в силках (даже пока мочевой пузырь извергался жгучим потоком), был страх, что меня арестуют. Мое присутствие в мужском туалете нарушало священные социальные табу. Я не сомневалась, что меня сурово накажут, и где-то в глубине души очень этого хотела.

Не спрашивай почему, но страх этот походил на ликование в рождественский сочельник, и я ожидала наказания, будто оно – пони из чистого золота.

Не то чтобы мои родители когда-либо праздновали Рождество.

Смела ли я надеяться, что если меня поймают, то поставят к позорному столбу? Местный судья с каменным лицом привяжет меня посреди сельской площади, с моего трепетного, едва расцветающего тела сорвут одеяния, и меня высекут. Не только плеть обрушится на мою нежную кожу. Деревенские дуболомы станут поганить похотливыми взглядами беспомощную невольницу, а их пальцы сквозь дыры в рваных крестьянских штанах – жадно теребить репродуктивные органы.

Милый твиттерянин, если откровенно, я находила такую перспективу безмерно увлекательной. До чего великолепно было бы, вынеся могучий удар, вернуться в швейцарский интернат в рубцах и кровоподтеках, которые показали бы тамошним избалованным деткам, как сильно меня кто-то Ctrl+Alt+Любит. О, я предстала бы стоиком!

Так начиналась первая экспедиция юннатки в глубь мрачного континента маскулинности. Капель протекающих кранов разносилась звонким подземным эхо, будто на дне глубокой пещеры кто-то дергал струны арфы. Реальный мир существовал где-то далеко. Собачьи катыши, кренящиеся на поворотах грузовики. Резкий немилосердный свет солнца. А здесь обитало нечто находящееся за пределами опыта наивной школьницы.