Обреченные на вымирание (СИ)

- Михалыч, - сказал он жестким голосом, - посмотри магазины. Думаю, они пустые.

Я отсоединил от калашникова рожок - пусто. Поднял автомат Андрея, повторил операцию - ничего.

- Ни одного патрона, - сказал я, - и в бардачке магазина нет.

- Суки, - прошипел Андрей, рассовывая гранаты по боковым карманам брюк. Затем извлек из-под торпеды два магазина, протянул мне, - поменяй.

Что я не замедлил сделать.

- Положи калаш мне на колени, свой держи наготове, но с предохранителя не снимай.

Я выполнил. В предчувствии беды сердце бешено колотилось, по щекам катился пот, в животе все сжалось и занемело. Андрей заметно нервничал, все чаще трогал автомат рукой, словно от прикосновения к оружию ему становилось спокойнее.

- Михалыч, скоро придется повоевать. Вспомни, чему тебя учил. Не психуй и главное, не бздехай.

Мы без приключений покинули город, и теперь мчались по прямой, как струна дороге, прорезавшей пустыню до горизонта. Никаких машин с преследователями не наблюдалось. Скоро вообще перестали попадаться какие - либо автомобили. Напряжение постепенно спадало. Я стал думать, может и правда все по-честному. Спокойно доехали до перекрестка, свернули на грунтовую дорогу. Лицо Андрея выражало крайнюю сосредоточенность, морщины не сходили со лба, брови изогнулись штормовыми волнами, глаза хищно блестели.

Грунтовка постепенно источилась и началась тряска. Андрей остановил машину между двумя скальными выступами. Отколовшаяся глыба ограничивала объезд слева каменной гребенкой.

- Михалыч, - заговорил Андрей, - гони магазин обратно. Как приедешь, сразу набей себе. А сейчас быстро садись за руль и чеши к самолету. Дай я только пару канистр сгружу, а потом дуй не оглядываясь.

- Что случилось? Погони же нет, - недоумевал я.

- Туда смотри. Мы не успеем заправить птаху и упорхнуть.

Я посмотрел в сторону, куда указывал Андрей. Из-за хребта поднималось пыльное облако.

- Погоня? - простонал я. Сердце больно взбрыкнуло и гулко заколотилось.

- Она самая, в какой-то канистре маячок. Искать некогда. Как приедешь загружай канистры. Но сначала залей в баки хотя бы литров пятьдесят. И заряди калаш. Если останется время, переливай бензин из цистерны в освободившиеся канистры и поглядывай в мою сторону. Я тебе подам сигнал - из окна буду махать футболкой, заводи моторы и будь готов взлетать. Ну а если не увидишь футболки, улетай.

- Что ты такое говоришь? Я без тебя не полечу.

- Делай, как сказал. Все будет пучком.

- Но, ты…, как же ты? - он уже меня не слушал. Распахнул дверь, схватил автомат, запасной магазин и выскочил из машины. Сам не зная, что творю, перелез на водительское сиденье, захлопнул дверь, включил передачу и уставился в зеркало заднего вида. Андрей сдернул с кузова две канистры крикнул:

- Все гони!

Я опустил ручник, нажал на педаль акселератора. Машина рванулась, выбрасывая из-под колес фонтаны песка. Через пятнадцать минут я был уже возле самолета. Вылез из кабины и услышал далекий взрыв. В том месте, где оставил Андрея, к небу поднималось черное облако дыма. Донесся стрекот автоматных очередей. Первую драгоценную минуту я стоял в растерянности, моргал и не знал, с чего начать: то ли заливать канистры в бак, то ли заряжать магазин, то ли переливать цистерну? Наконец, схватил АК и бросился к самолету, где на полу у люка лежал вскрытый цинк. Не сделал и трех шагов, как вспомнил, Андрей велел сначала залить бензин в бак, резко развернулся, кинулся обратно к машине. Запрыгнул в кузов, бросил автомат, схватил по канистре в руку и поспешил к лашке.

Пот щипал глаза, тек по щекам, шее, ладони взмокли. Вовлеченный в водоворот событий, я поддался ажитации. Близкая опасность заставила действовать быстрее, но в то же время страх и нервозность сковывали движения, делали их судорожными. «Не успею. Все к чертям. Нас убьют» - вопил внутренний голос.

Руки тряслись, канистра стучала по заливной горловине, бензин расплескивался, тек по нагретому корпусу, тут же испарялся. От резкого синтетического запаха першило в горле. Пот ел глаза, я почти ослеп, не было возможности его стереть.

Из-за спины доносились выстрелы и взрывы. Божешь ты мой. Наконец, я залил три канистры. Без роздыха, весь мокрый, принялся через задний люк впихивать оставшиеся емкости в самолет. Из груди рвались сиплые хрипы, горячий воздух обжигал легкие, тело пылало жаром, вся футболка потемнела от пота. С каждым подъемом канистры становились все тяжелее. От страха по телу волнами расходилась слабость, оно гудело от напряжения.

Выстрелы не смолкали. В какой-то момент показалось, что накал боя спал. Но через минуту снова послышался взрыв и яростный стрекот автоматов. Изнемогая от усталости, я закинул в самолет последнюю канистру. Оставалась цистерна. Трясущимися от перенапряжения руками, подкатил ее к краю кузову, развернул и открыл вентиль. Под прозрачную струю с желтым оттенком подставил пустую канистру. Воздух вокруг горловины поплыл испарениями.